- Доброго вечера, - кивает Анатолий и удаляется. Я подхожу к Софии, в руках сумка-холодильник.

Бывшая жена приподнимает бровь.

- Что ты делаешь в продюсерском центре?

Софа с профессиональным макияжем выглядит чертовски строгой. От ее голоса холодеют яйца. Только покрасневшие мочки ушей выдают, что она волнуется. Этот упырь реально ее прессует? Внутри поднимается злость.

- Пока ждал тебя, заглянул к старому знакомому.

Губки цвета молочного шоколада приоткрываются.

- Ты знаешь Дубовского?

Отвечаю спокойно.

- Да, раньше делали бизнес.

Бывшая жена щурится.

- А до работы на нашем канале ты про него и не вспоминал! Кононов, ты говорил с ним обо мне?! Не надо лезть в мою карьеру!

Софа хочет быть независимой, а тема Анатолия ее, похоже, сильно цепляет. Но и я уже взвинчен, мне надоедает этот разговор.

- Перестань меня отчитывать, София. Я не мальчик! Я приехал, потому что мама передала тебе варенье. И всего лишь хотел уточнить, тот ли Дубовский тут у вас сидит. Идем к машине!

На нас обращают внимание. Софа приходит в себя.

- Какое еще варенье? – говорит тихо.

Кажется, она погрустнела. Вот же черт! Мне становится стыдно. Одна из моих сестер говорила, отцам тоже передаются гормональные скачки беременных жен. Интересно, такая штука работает, если вы не живете вместе?.. Во всяком случае, стараюсь взять себя в руки.

- Мама знает о будущем малыше. Теперь готовься получать витамины.

Софа замирает, но потом улыбается. Шагает вслед за мной.

- А какое там варенье, Семен? Ух, хоть бы вишневое.

Внизу помогаю ей надеть светлую стриженую шубку. Ну хотя бы начала теплее одеваться. Про ее дружка нет никаких упоминаний, так что отвезу ее домой. Закидываю на плечо сумку, с которой успел сродниться. Знал бы, оставил в машине. Пробираемся на парковку. Софа не отказывается от моих водительских услуг. Чувствую, не так просто.

Трогаемся. В машине быстро становится тепло, бывшая жена стягивает верхнюю одежду.

- Уф, - пыхтит.

Полностью с ней согласен, лучше бы не смотрел вбок. На ней кофточка с запахом на груди, от резкого движения набухшие полушария рвутся из лифчика. Особенно одна в этом преуспела, мой взгляд цепляет розовую ореолу. Ее светлая кожа покрывается мурашками. Воображение тут же дорисовывает – соски наверняка встали торчком. Я даже вспоминаю вкус этих бархатистых комочков. В горле пересохло, в штанах тесно.

- Кононов! Не смей говорить обо мне с Дубовским! Меня до конца дней будут считать ни на что не способной соской!

Соской… Дьявол. Вспоминаю, как она любила утром вломиться ко мне в душ, опуститься на колени. Один взгляд снизу вверх, линия ноготками по мошонке… И мой член вставал прямо в ее нежный рот.

Так, Кононов, следи за дорогой!..

- Единственные соски, которые должны тебя волновать, - на светофоре не выдерживаю и беру ее за подбородок, - это которые надеваются на бутылочку. И еще эти, как их… Пустышки.

- Не хочу, чтобы ты вмешивался.

А я хочу… поцеловать тебя. Уже, черт возьми, заношу палец, чтобы провести по ее нижней губе. Сзади раздается спасительный сигнал.

- Я никогда не лез в твою карьеру.

Это правда. Но истина и в том, если ей кто-то будет делать плохо, я вмешаюсь. Особенно сейчас. И не знаю, как потом с ней буду все это разруливать. Впрочем, Софа всегда была адекватной.

- Я сама разберусь, - сообщает София и зевает.

Ничего не отвечаю, надо и правда следить за дорогой. Из-за своей профессии я знаю, к чему приводит невнимательность за рулем. Так что даже когда один, предельно концентрируюсь. А уж сейчас… Вижу как Софа поглаживает еле заметный живот, сглатываю.