Иду к кухонному гарнитуру и оглядываю его. Готовить после сегодняшнего тяжёлого дня сил нет, но в одном Есенский прав. Хочешь получить расположение кого-то — потрудись. И поэтому я приготовлю ужин на двоих. Самый лучший ужин в её жизни!

Давид приезжает ровно через заявленных пятнадцать минут с мясом и бутылочкой красного.

— Ты уже начал что-то делать? — интересуется он, по-хозяйски входя на кухню. Не спрашивая у меня ни на что разрешения, берёт фартук и надевает его на себя. Идёт к мойке и хорошенько моет руки.

— Я нашёл скатерть и свечи, — демонстрирую находки.

— Ну, хоть что-то! — моими успехами он явно недоволен. — Я займусь мясом, а ты нарезай салат.

— Из чего?

— Я всё за тебя должен делать? — переспрашивает он, выгнув бровь. — Открой холодильник и выбирай сам. Желательно больше зелени. Девочки её любят. Диета, все дела. У меня сестра такая.

— Ладно, — соглашаюсь, и мы вместе начинаем готовить ужин.

Но где-то под конец входная дверь подвергается атаке ключа, открываясь и впуская двух хохотушек в квартиру, а после прихожую озаряет весёлый женский смех, который медленно, но верно приближается к нам.

— Дамы, здравствуйте, — приветствую их, опуская миску с салатом на накрытый стол.

— Мар, а мы им не помешали? — спрашивает Алёна, глядя на Давида в фартуке. — По мне, мы тут лишние. Ты посмотри, какая идиллия у этой сладкой парочки. Даже вон бутылочку и свечи взяли. Может, не будем им романтик портить?

— Ревнуешь? — подмигивает Давид Алене, переворачивая мясо. — Сейчас закончу с готовкой, и тоже поедем поедим где-нибудь. Со свечами и красным, — соблазнительно шепчет он ей, а мне ему врезать хочется.

Нет, я не ревную Алёну. Но меня раздражает тот факт, что мой друг пристаёт к моей сестре.

— Никуда я не поеду! С тобой! — восклицает старшая из внуков Громовых. — Я… я у Мары с Тимуром остаюсь!

— Я тоже, — ослепляет он её улыбкой.

— Ну и прекрасно! — кидает Алёна раздражённо.

— Ну и прекрасно! — повторяет Есенский за ней.

— Ну и замечательно, — и, пройдя в кухню, девушка садится за стол. — Я голодна!

— Стейков всего два, — растерянно произношу. — Я сейчас закажу ещё.

— Не хочу ресторанов, — включается в разговор Мара и проходит за стол. — Будем есть то, что вы приготовили, мальчики.

— Вот салат, — показываю ей. — Сам готовил. Нарезка сырная. Стейки, — добавляю, когда Давид подходит с двумя тарелками.

— О-о-о, стейки! — в один голос восклицают девочки и тянут руки к мясу. — Мы будем стейки.

— А мы…

— А вы — салат и сыр, — распоряжается Алёна, растянув губы в широкой улыбке.

— Может, мы закажем себе? — неуверенно интересуется Давид. — Мы подождём! Вы ешьте!

— Нет! — хитро улыбается Алёна. — Салат, мальчики. Вы наказаны.

— За что?! — округляем глаза с Давидом и переглядываемся.

— За то, что сюрприз нам испортили, — указывает Мара на пакеты, которые они у входа оставили. — Садитесь! Ешьте вашу зелень! А мы — мясо, — аж облизываются на это слово.

— Побольше зелени! Девочки любят зелень, — передразниваю Давида, который ненавидит зелень. — Ешь теперь.

— Заткнись!

— Поел, козлик? — спрашивает Алёна Давида с широкой наигранной улыбкой, явно намекая на состав его ужина. Указывает взглядом на его тарелку с салатом, в которой он ковыряется уже около получаса.

— Ем, — бурчит он на неё, и мне кажется, ещё несколько таких шуток от моей сестры — и Есенский её разлюбит. Хоть отступать он не привык.

— А мне кажется, ты поел, — встаёт из-за стола Алёнка и вместе со своей тарелкой убирает со стола и его. — А если нет, то дома перекусишь.

Мара, сидящая передо со мной, тихо хихикает над Давидом и его беременной мадам, которая порядки строит. Но я-то друга знаю. Он Алёне командовать парадом даёт лишь из-за того, что ей нервничать в её положении нельзя.