Открываю дверь шире. Мало. Нужно больше обзора.

Медсестричка не замечает меня, продолжая отстирывать мою кровь со своей рубашки. Два холмика чуть покачиваются в такт агрессивным движениям её ладоней.

Распрямляет рубашку, с опасением поглядывая на отсутствующее пятно.

– Фух, – облегчённо.

– Отстиралось? – спрашиваю насмешливо.

Она пугается, выпускает ткань из рук. Та скользит в раковину, промокая насквозь. А Ярина – кажется, так зовут девчонку – прикрывает тело руками.

– Какого чёрта?! – испуганно и агрессивно кричит.

– Хотел сказать ещё утром, – хмыкаю. – Для удобства гостей поменять бы вам ручку с замком. Дверь открывается с внешней стороны. Меня не устраивает это, как пациента.

– Если не устраивает, чего открываете? – шипит на меня, как кошечка. Миловидное личико кривится.

– Проверял, стоит ли подавать жалобу. Убедился, – киваю. – Очень некрасиво. Не находишь?

– Мудак, – вдруг выпаливает.

Одно слово – и ярость накатывает.

Кулаки сжимаются в карманах белых больничных штанов.

Тут же хочется подойти, схватить за тонкую шейку и придушить.

Со мной никто не позволяет себе так говорить. Даже младший брат, которому я позволяю многое. Кроме оскорблений.

А эта девчонка опускает взгляд вниз и кричит:

– Блин!

Достаёт насквозь промокшую рубашку.

Забавно вышло. И я бы даже улыбнулся, если бы не испорченное настроение.

Я позволял ей пользоваться её длинным языком, выкидывающим всякие колкости. А теперь хочется наказать. Я ей не сверстник, который всё простит.

– Вы хоть понимаете, что натворили?

– Я? – сверлю её безумным взглядом. С трудом пытаюсь сдержаться. – Это ты уронила её в раковину и не выключила воду.

Игнорирует мои слова, продолжая злиться.

– Если я пробегу по коридору в таком виде, как думаете, мне влетит?

– Однозначно, – всё ещё не отрывая взгляда, проговариваю. – А я здесь при чём?

Она издаёт рык, а я не могу отвести взгляда от её соблазнительного тела.

«Хочу», – проносится в голове.

Делаю шаг вперёд. Протягиваю ладонь, желая схватить её за запястье. Притянуть к себе. Посадить на столешницу раковины. Сдёрнуть штаны. И трахнуть.

А она бьёт меня по руке, пролетает мимо.

Что она сделала? Ударила?

Медленно оборачиваюсь, чуть не кидаясь за ней.

От ступора шага не могу сделать.

Пощёчины – были. Но посмевшие ударить меня тут же были наказаны за это. А эта… Ударила меня по ладони?

Оборачиваюсь, наблюдая за тем, как девчонка лезет в шкафчик, доставая оттуда больничный костюм. С утра я переодевался в такой же.

Находит рубашку, накидывает на себя.

Выхожу из ванной, а она уже подлетает к двери, застёгивая на ходу пуговицы.

– Я передам вашу жалобу главному врачу, – цедит сквозь зубы, не оборачиваясь. – Хренового вам аппетита.

И вылетает, хлопая дверью. Оставляет меня в палате одного.

И когда рассеивается этот цветочный аромат её тела и шампуня, остатки хорошего настроения окончательно улетучиваются.

Я снова думаю о том, что произошло вчера. Об отрицательном тесте на отцовство, из-за которого попал в аварию.

Так был взбешён и расстроен, что не заметил тачку на повороте.

И я не вспоминал об этом, забавляясь с весёлой девчонкой.

А теперь она уходит, разозлив меня.

И я снова проваливаюсь во вчерашний вечер, испытывая те же самые эмоции. Ярость, разочарование и пустоту.

Глава 5

С трудом захожу в палату. Не хотела этого делать сегодня – так же, как и вчера. Но этот подонок обзвонился. Нажимал кнопку вызова медсестры непрерывно.

Вчера я смогла ещё избежать своей участи – уехала домой, чтобы нормально помыться, переодеться и выспаться.

А сегодня опять вышла на смену. И куковать мне здесь до завтрашнего утра…