— Неправда! Я устроилась на работу, я скоро переведу тебе денег!
Но ты же их пропьешь... снова.
— Вырастила «подарочек», называется. Одна на своем горбу тащила! И где благодарность? Молись, чтобы ты сама выкинула этого… Или я тебя придушу! Шмара! Приеду и придушу...

Я бросила трубку. Этого? Она назвала ребёнка «этим». Слов нет. К черту все! Сама справлюсь, как обычно. Лучше бы она просто бросила меня под колёса. Или сразу в приют! В детском доме я была бы намного счастливее, чем под опекой недочеловека, что ходит под себя и ест с пола, как собака. Понимаю, что родителей не выбирают, что я плохая дочь, если брошу мать навсегда. Но я не железная, я больше так не могу!

Она не исправится. Она мне не мать. Мать не та, которая родила, а та, которая вырастила. Когда я её вижу — чувствую лишь боль в сердце и слёзы на ресницах. За что? За что она так меня ненавидит?

Вся эта показуха с учёбой, с медалями за первые места на олимпиаде, красным дипломом... Это делалось лишь для неё. Чтоб показать, какая у неё умная, хорошая дочь. Чтобы после этого она меня полюбила, начала уважать, дарить ласку, тепло. То есть те чувства, которых мне так сильно не хватало, которых я была лишена с самого рождения.
Я не заметила, как опустилась на корточки возле ванны, как накрыла лицо ладошками, дала волю крику. Эли не было в общежитии, она уехала к своему парню и осталась у него с ночевкой. В мыслях снова и снова, снова и снова вертелись фразы матери, будто острыми лезвиями кромсали моё грохочущее сердце.

Неприятная слабость ознобом сковала всё тело. Мне стало холодно. Руки тряслись с такой силой, что я не могла удержать телефон. Кое-как доползла до кровати. Забралась под одеяло, чтобы согреться. Закрыла глаза, провалившись в чёрный туман. Обратно в реальность меня вырвал острый спазм внизу живота, что скрутил клубком, отчего я невольно прижала колени к груди и жалобно всхлипнула.

Когда боль немного отступила, на шатающихся ногах, придерживаясь за стены, я дохромала до туалета. Тогда я не понимала, что со мной происходит. Но внутренний голос подсказывал, что мне нужно срочно позвонить Эле. Особенно после того, когда живот повторно схватило, а на пижамных штанах я заметила алые пятна крови.

Голова закружилась, как во время катания на качелях. Повезло, что телефон всё это время находился в моей руке. Открыв телефонную книгу, я нажала на первый номер, что высветился на экране, имя которого начиналось на букву «А».

Я смотрела на пятна крови на белье и захлёбывалась от страха.

Нет. Я не хочу. Не хочу его терять…

Трубку долго никто не брал. Когда я собралась нажать на сброс вызова, сонный мужской голос пробубнил нечто невнятное в динамик, но я, всхлипнув, обрывающимся голосом перебила:

— Артём, Артём... я… я б-беременна. Я узнала об этом только сегодня. У меня очень сильно болит низ живота. А на белье… кровь.

13. Глава 12.

Артем

Вот тебе и замухрышка-мышка. Врезала, так врезала!

Я крутился на кровати, вот уже полночи не мог уснуть, всё думал о девчонке, одной рукой поглаживая до сих пор пылающую жаром щеку, другой — прижимая к вискам пакет со льдом. Голова трещала, как будто я лихачил без шлема на мотоцикле, врезался в столб и заработал сотряс. Этот удар хрупкой на вид ручонки, но пипец, оказывается, сильной на деле, хорошенько встряхнул мне мозги. Проклятье! Я еще больше заболел Мармеладкой.

Да, именно в тот момент, когда она мне двинула. Капитально устроила встряску башке. В тот момент после удара там, в черепушке, что-то заклинило. Вот так вот… Именно так! У меня проснулись чувства к Яне.