Это конец моей карьеры.

— Не думай ни о чем, — будто прочитав мои мысли, задевает он хриплым шепотом мои и без того обнаженные нервы. Снова вызывает волну жара во всем теле. — Наслаждайся каждой минутой.

Я смотрю ему в глаза и просто думаю: возьми уже. Но он медлит, чем начинает меня раздражать. Будто испытывает мою выдержку. И свою одновременно.

— Не понимаю, чего ты хочешь, — честно признаюсь, касаясь пальцами его уже обнаженной груди — он избавился от рубашки.

— Будь хорошей девочкой. Подумай.

Скользнув взглядом по телу Алексея, останавливаюсь на ширинке брюк. У него стояк. Вижу это сквозь слой ткани. Чувствую всем телом. Уверена в одном: у него давно никого не было. Но несмотря на это, он специально медлит. Испытывая меня, доводя до нервного пика. Специально провоцирует. Специально не накидывается. Но я даже не сомневаюсь, что он оттрахает меня сегодня так, что я пару дней не смогу сидеть.

Подумать... Чего он от меня хочет? Чтобы я сама начала? Ну ладно. Как хочешь, коллега. Только попроси.

Тянусь, расстегиваю ширинку его брюк. А потом скольжу внутрь и достаю горячее, огромное достоинство Слегка сжимаю и слышу то ли глухой рык, то ли стон.

Алексей втягивает носом воздух. Шумно сглатывает. Веду рукой вверх-вниз, не отводя глаз от его лица.

Он на взводе.

На миг пробегает мысль: нужно бежать, пока не поздно. Но напор крупного тела и голодного поцелуя лишает меня сил. Бесполезно сопротивляться. Ведь я сама его хочу. До безумия. До одури.

Чувствую во рту вкус коньяка. Губы горят — щетина расцарапала кожу. Но мне мало.

Подаюсь вперёд. Алексей повторяет за мной. Одним резким движением заполняет меня собой. Замирает, даёт привыкнуть к своему размеру. Обхватывает мое лицо руками, заглядывает в глаза. Задаёт немой вопрос: все ли хорошо?

Я киваю, после чего он продолжает двигаться во мне.

Я давно не девочка. И вовсе не ребенок.

Горячая рука касается лопатки, вторая сжимает мое бедро. Я крепче обнимаю его за шею, зарываюсь пальцами в волосы на затылке. Они у него густые.

Если несколько минут назад в кабинете стояла гробовая тишина, то сейчас слышны наши стоны удовольствия. Грязные и пошлые звуки — шлепки.

Алексей смотрит не на меня, а куда-то за мою спину, полностью сконцентрировавшись на ощущениях. Двигается резко и безжалостно. Будто мстит мне за что-то. Будто берет силой. Но при этом вовсе меня не принуждает к сексу. Я сама хочу его. Хочу быть его женщиной. Желательно всегда.

Губы касаются моих. Его язык проникает внутрь, он хочет, чтобы я ответила на его безумно голодный поцелуй. И я отвечаю. Не задумываясь.

Все, что я могу, — это отвечать ему с таким же напором. И царапать плечи, спину. Впиваться ногтями в его кожу. Безумно хочется продолжения. Чтобы он не останавливался. Чтобы эта ночь не закончилась так быстро. Чтобы наш секс длился долго. И чтобы мы не насытились друг другом так рано.

— Пожалуйста! — Издав жалобный писк, я сама двигаюсь в такт его толчкам. Подаюсь вперёд. Хочу ещё и ещё.

— Чш-ш-ш…

Он выходит из меня. Заставляет встать на ноги, которых я уже не чувствую. Они ватные. И вовсе не слушаются.

Алексей поворачивает меня спиной к себе. Надавливает на спину — чтобы я легла на стол грудью. Я и не думаю отказывать. Наоборот. Мне хочется подчиняться ему. Хочется делать все, что он велит.

— Умница, — хвалит он.

Я хочу сосредоточиться на ощущениях. Расслабляюсь, чувствуя грубое проникновение. Мне нравится. Заводит. Движения мужчины ускоряются. Входит, выходит… Снова входит… Стонет, рычит. Впивается пальцами в кожу, а потом гладит то же место.