- Ты не имеешь права прикасаться ко мне, - зло проговорила я, упираясь ладонями в его грудь, страх временно ушел, а взамен появилась злость, - Ты – никто. Чужой. Чужой! И если ты…

Опять не дал закончить мысль, только в этот раз заткнул меня поцелуем. Его наглый язык тут же проник мне в рот. Эгоистичный урод!

Я начала яростно бить его по плечам – этим каменным сильным плечам, доставляя ему небольшие крохи боли. Он не чувствовал ничего. Ему было плевать. Тогда я укусила его губу и одновременно оцарапала его грудь – тогда он вздрогнул. Вздрогнул, и только!

Уворачиваясь от его поцелуев, я высвободила ногу и вместе с этим замахнулась, чтобы… оставить на его лице тонкий кровавый след протяженностью от скулы до губы. След от своих ногтей. Лишь тогда Тимур оторвался от меня. В свете ночника я увидела, как мужчина провел пальцем по своей искусанной губе, а затем по щеке, стирая капельку крови с тонкой раны.

Затем он поднялся с меня и кивнул в сторону двери.

- Ты можешь идти в объятия моего брата. Последняя ночь в вашем распоряжении, как никак.

Его ухмылка заставила меня заледенеть в этот самый миг, но моя способность здраво оценить его слова не пришла даже в миг, когда я делала ноги с этой злосчастной спальни.

«Последняя ночь в вашем распоряжении, как никак».

***

Ужин этого же дня

- Милая, у тебя руки дрожат, - с некоторой опаской произнес Андрей, поглядывая на горячий чайник в моих руках.

Дрожат. Не спорю, дрожат! До сих пор от слов Чернова-старшего трясет всю.

Без объяснений ставлю чайник на деревянную подставку. Выходит с грохотом, но я все равно ставлю и затем громко сажусь на свое место. Нервы, дрожь и волнение перед отлетом жениха дают о себе знать.

- Тогда завари чай сам! – не выдерживаю, кидаюсь на жениха и затем глубоко вздыхаю.

Стойко выдержав его удивленный взгляд, я наткнулась на другой – изучающий, долгий, пристальный. Тимур разглядывал меня из-под опущенных ресниц и за столом его выдержка была выше всех похвал. Ублюдок! Ведь это он вынес меня в такое состояние, после этой ночи я стала нервной, а ведь день у меня из рук все вываливалось. Даже ужин к отлету любимого не задался, а перед приготовлением омлета я разбила немало яиц…

- Слушай, какое яйцо по счету ты роняешь? Я должен знать твои способности хозяйки, ты ведь будущая жена моего незатейливого братца, - насмешливо спросил Тимур, когда на пол полетело пятое.

- Ты бы свои посчитал! – грубо отвечаю я, убедившись в том, что Андрея нет рядом.

- Что, прости? – ошалелый взгляд Чернова-старшего прошелся по моей фигуре, обтянутой в спортивные штаны.

Все эти недели, пока в нашем доме живет его брат, мне приходится менять привычный образ жизни. Если раньше я могла позволить себе ходить в одном нижнем белье или купальнике даже в саду нашего двора, то сейчас не могу позволить себе даже выйти из комнаты в таком виде.

Резко поворачиваюсь к нему и прошу уйти отсюда. Грубо прошу:

- Говорю, что тебе стоит свои посчитать прямо сейчас, чтобы потом сравнить, сколько их останется, если ты сейчас же не отвалишь от меня, понял?!

Тимур резко поднял руки в жесте «Сдаюсь» и покинул кухню.

А что, черт возьми, так было можно?!

Поворачиваюсь к плите и продолжаю готовить ужин, больше яиц я не разбивала.

Тем временем Андрей разливает заварившийся чай в наши бокалы. Тимур все это время молчит, заняв свое коронное место на этой кухне. Мы с Андреем сидим напротив друг друга.

После моего выпада жених, вероятно, решает переключиться на своего брата и с усмешкой поворачивается к нему:

- Тимур, я вот весь день смотрю на тебя и удивляюсь.