Я торопливо иду домой. Нужно до двенадцати успеть перевести деньги Нику. Нужная сумма у меня наличкой есть, она отложена на черный день, я ее копила не один месяц.

Во дворе тихо, все жильцы спят. На цыпочках захожу в подъезд и крадусь к нашей двери. Я, Тамара и бабушка живем на первом этаже. Иногда у нас бывает мой непутевый младший брат. Появляется, когда вздумает, и так же неожиданно исчезает, никому ничего не сказав. До восемнадцати лет я держала его на коротком поводке, боялась, что попадет в какую-нибудь неприятную историю. Даня злился, ругался, топал ногами, но слушался меня, так как понимал, что пока он на моем обеспечении, не имеет права диктовать свои условия. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, я открыла дверь, и он с радостью свалил на все четыре стороны. Близких, доверительных отношений между нами никогда не было.

В прихожей темно. На ощупь разуваюсь, крадусь в спальню, чтобы посмотреть на свою малышку. В комнате похрапывает бабушка и посапывает Тамара. Глядя на доченьку, на мгновение забываю о заботах, трудностях, проблемах. Ласково глажу по темноволосой головке, хочу поцеловать в лоб, но боюсь, что разбужу. Оставляю на тумбочке коробку с куклой Лол, представляя, как моя принцесса утром проснется и обрадуется подарку.

Иду на кухню, включаю настенное бра. Беру стул и осторожно на него встаю, чтобы достать с верхней полки красивую декоративную банку. В ней я храню свои сбережения на черный день. Кому-то это покажется пережитком прошлого, но после того, как у меня оказались заблокированы карточки, а в кошельке оставалось сто рублей, мне хотелось иметь под рукой наличные деньги.

Несколько секунд смотрю на пустое темное дно и стараюсь не впадать в панику. Закрываю глаза, считаю до пяти, надеясь, что у меня глюки, но все повторяется: в банке пусто, денег нет. Дрожащей рукой возвращаю свой тайник на место, медленно опускаюсь со стула и сажусь на него. Потерянным взглядом обвожу небольшую кухоньку, пытаясь найти ответ, что делать дальше. Вопроса, кто украл деньги, нет. Я почти сразу поняла, на кого можно показать пальцем, увидев возле раковины черную кружку с надписью: «Биг босс». Пока меня не было дома, мой младший брат этим воспользовался и обворовал собственную семью. Бабушка с Тамарой, наверное, в это время либо гуляли, либо были в магазине, потому что Даня в их присутствии не стал бы шарить по ящикам и шкафчикам.

Чтобы окончательно убедиться в своей догадке, встаю и иду в гостиную. Подхожу к стенке, которая есть у многих вдоль самой длинной стены, открываю стеклянную дверку шкафчика. Беру деревянную шкатулку, куда всегда складываю свои украшении. Золота у меня немного, но вещи дороги как память. Золотой кулон с цепочкой, доставшийся от мамы, обручальное кольцо, толстый браслет, несколько колец с полудрагоценными камнями, сережки в форме листьев –  подарки мужа, всего этого на месте не обнаруживается.

Прикусываю губу, возвращаю на место шкатулку. Иду к дивану, ложусь, подогнув ноги. Меня бьет мелкая дрожь, можно подумать – от холода, в квартире действительно немного прохладно, но на самом деле трясусь от сдерживаемых рыданий. Пытаюсь не плакать, но слезы бессилия и злости все равно катятся по щекам. Стоп. Мне переживать нельзя. Где убыло, там прибудет. Дане аукнется его поступок, а мне нужно будет просто сменить замки. Он, конечно, может дверь вскрыть, если потребуется, но пусть знает, что я в курсе его проделок. При большом желании можно пойти в полицию и написать заявление. Деньги и украшения вряд ли вернут, а вот нервы мне потреплют знатно, поэтому сразу отметаю идею идти писать заяву на брата.