– Спасите! – захрипела Мариша, чувствуя, что ей реально уже не хватает дыхания. – Ленка, развяжи меня!

– Пытаюсь! Ничего не выходит. За каким фигом ты столько на себя навязала тряпок?!

– Это страховка…

– Она тебя сейчас задавит!

– Тогда режь!

– Это что, простыни? Нас накажут за порчу гостиничного имущества!

У Мариши даже в глазах потемнело – то ли от охватившей ее злости, то ли от нехватки кислорода.

– Обалдела?! – прошипела она на Леночку, плавно покачиваясь перед самым ее носом. – О чем ты только думаешь? Режь их на хрен! Потом заплатим за ущерб!

– Но чем? У меня нет ни ножа, ни ножниц!

– Сумочка! Моя сумочка! Там все есть!

К счастью, Мариша выкинула свою сумку в окно раньше, чем начала спускаться со страховкой. И сейчас ее ярко-алая сумочка, сверкая своими золотистыми заклепками, лежала на мокром снегу. Леночка хищно кинулась к ней и принялась рыться в ее отделениях.

– Вот! Нашла!

– Покажи!

Леночка с гордостью продемонстрировала Марише маленькие маникюрные ножнички.

– Ничего другого там нет?

– Нет.

– Все равно! Режь!

На то, чтобы перерезать маникюрными ножничками толстую простыню, да еще и свернутую жгутом, у Леночки ушло минут десять. За это время Мариша успела трижды проклясть этот способ спуска, а также пересчитать Игорю все его кости.

– Это он виноват! Убить его за такие выходки мало! – пыхтела она.

– И не говори! – вторила ей Леночка.

Наконец Леночке удалось справиться с простыней. Она затрещала и порвалась. И Мариша шлепнулась на землю.

– Уф! – вздохнула она свежий воздух полной грудью, вернее, полным животом. – Как хорошо!

– Вставай! Что ты разлеглась тут?

– Подожди. Дай отдышаться…

Полежав так немного, Мариша почувствовала, что все ее тело охватывает жуткий холод, идущий от ледяной земли. И поняла, что пора ей вставать.

– Еще хорошо, что я надела темные джинсы, – заметила она, оглядывая себя со всех сторон. – Вроде бы грязи почти не видно.

– Совсем не видно, – заверила ее Леночка, осторожно счищая с Мариши прилипшие к ткани веточки и прочий мусор. – Выглядишь замечательно.

– Спасибо тебе.

И, подхватив свою сумочку, Мариша сунула туда спасшие ее ножнички и скомандовала:

– Ну, пошли!

От Игната – мастера по соломенным фигуркам – подруги узнали, что пару лет тому назад Олег вернулся в Клин. Но поселился он не у сестры, а у какой-то женщины.

– Разведенка. Детей нет. Сама еще очень даже ничего, и дом отдельный. Да еще и из себя, как я сказал, ничего себе! Конечно, Олег не мог упустить такой вариант.

К тому же сожительница Олега работала в больничной столовой. И тащила оттуда все, что не успевали съесть пациенты – или что им попросту не давали съесть жадные повара. Так что проблем с закуской у этой парочки не было никаких. И все свободные финансы они пускали на спиртное.

– Олег сильно опустился в последнее время. Трудиться он не желал, объясняя это тем, что ему, матерому авторитету, работать не позволено «по понятиям». А на самом деле его просто никуда не брали. Да и не хотел он работать, не привык. Брал взаймы, пока ему давали. Он в нашем городе всем был должен. Долги он не возвращал, заявлял, что человека, живущего «по понятиям», должен содержать общак. Но времена сейчас такие, что его бред о воровских законах и «понятиях» никто не хотел больше слушать. И вскоре ему совсем перестали верить в долг, – рассказал подружкам Игнат.

– Как же он жил?

– Ну, время от времени деньги у него, наверное, все-таки появлялись. Иначе Марго давно выгнала бы его вон. Она хоть и скучала без мужика, но посадить себе на шею нахлебника вряд ли бы согласилась!