Тыльной стороной ладони веду я по его щеке:

— И я тебя. Мне до сих пор не верится, что мы наконец одни. Но всё равно не могу расслабиться. Прости.

— Сейчас расслабим, — уголки губ Роберта дрожат. — Я готовился к твоему приезду. Пять минут и все будет готово.

Он выходит из комнаты, а я сажусь, утопая в серых подушках. Напротив стоит еще один диван такого же цвета, но меньшего размера. Я спускаю ноги на синий персидский ковер и с интересом оглядываю комнату. На стеклянном квадратном столике и на комодах стоят канделябры на семь свечей. Три светлых окна с видом на парк наполовину закрывают кофейного тона жалюзи, а белые шторы, подобранные веревочными подвязками, оттеняют их. На светло-кремовых стенах висят картины изображающие средневековые рукописные карты. Почему-то мне кажется, что не Роберт занимался дизайном своей квартиры. Здесь нет дамских штучек, но во всем чувствуется женская рука.

Аромат выпечки, салями и пармезана щекочет в носу, я забываю обо всём и иду на запах. На светлой просторной кухне Роберт пытается достать горячую тарелку из микроволновки. Он никак не может ухватить ее и дует себе на обожженные пальцы.

— Я помогу, — подхожу к раковине, мою руки, беру девственно-чистые прихватки и ловко переставляю тарелку на барную стойку.

— Удобные штуки, не знал! Здесь поедим или пойдём в гостиную?

— Непохоже, чтобы там ели когда-либо, — Я забираюсь на высокий табурет. — Давай здесь.

Роберт разливает вино по бокалам и острым колёсиком на деревянной ручке делит на кусочки пиццу с тягучим горячим сыром.

— Три дня и три ночи не выходить из дома. Как тебе такая идея? —

— Подкупает новизной и наконец-то обретает реальные черты, — я вдыхаю густой аромат мерло. — Какой кайф! Я опьянела от одного только запаха.

— За нас, солнце!

Мы выпиваем по два бокала вина и уминаем целую пиццу. Моя скованность испаряется вместе с незаметно подступившими сумерками. В гостиной я падаю на диван. Роберт входит раздетый до пояса и, поигрывая мышцами, танцует верхний брейк-дэнс.

— Львенок, что за стриптиз?

— Ванна из космической плазмы и с пеной бабл-гам ждет вас, мисс, — голосом робота тормозит он возле меня. — Прошу вас снять и сдать всю одежду. Она вам больше не понадобится.

— Неужели я раздеваюсь сама? — освобождаюсь, добавив лёгкой эротики в движения, от юбки и чулок.

Роберта не нужно долго упрашивать, он снимает с меня белье и утаскивает на руках в ванную.

Да это целая комната! Уличные луны фонарей добавляют света в рассеянном полумраке. В круглой джакузи под белоснежными ароматными сугробами бурлит вода, неспешноменяя цвета. Роберт сажает меня на бортик и снимает джинсы.

— Полное погружение, — шепчет он мне на ухо и утягивает за собой в воду.

Поворачивает краны и нажимает кнопку на стене. Бурление прекращается, и блаженная тишина окутывает нас. Я с наслаждением вытягиваюсь в полный рост, прижимаясь спиной к Роберту.

Он водит ладонями по моим плечам, животу, бедрам, слегка массируя их.

— Как ты хороша любимая! — шепчет он, глубоко вздыхая. — До сих пор недоумеваю, как ты до двадцати четырёх доходила в девочках.

— С каждым годом становилось легче. — я трусь о плечо Роберта затылком.

— Я так благодарен тебе за нашу первую ночь в «Англетере». Моя сладкая, терпкая как вересковый мёд, девочка. — Роберт касается губами ямочки в моей ключице и больно сжимает грудь.

— Аккуратнее, львенок, — вскрикиваю я.

— Прости! — Роберт усаживает меня к себе на бёдра. — Ты не представляешь, как мне сложно сдерживаться рядом с тобой. Но тебе ведь уже не больно?