— Рауль с тобой? — Юлино сердце забилось от волнения. Француз-хореограф ставил виртуозные номера. Семь потов сходило с танцоров во время репетиций, но оно того стоило.

— И я хотел бы вернуть тебя. Хотя прекрасно понимаю, что это невозможно,  — Конни подошел к своему столу, достал из ящика черную папку на молнии, вернувшись к дивану, сунул ее Юле в руки.

— Это твое.

Юля раскрыла ее и пробежалась глазами по банковским документам.

— Сто тысяч долларов? — удивилась она, взглянув на цифру.

 — Ты их честно заработала.

 Юля недоуменно продолжала смотреть на него.

 — Не переживай, — Конни улыбнулся.— Я сегодня оформил это как свадебный подарок, здесь все чисто. Я знаю, твой принц и без меня тебя неплохо обеспечит, но пусть это будет… приданое, например. По рукам?

 — По рукам, — Юля захлопнула папку и застегнула молнию, — если это меня ни к чему не обязывает. Только я должна сейчас показать документы Роберту. Я в этих английских бумагах слабо понимаю.

 — Это твои деньги, поступай с ними как хочешь.

— Я могу пригласить его сюда? — она поднялась с дивана.

 — Подожди! — Конни взял ее за плечи. — С годами я стал сентиментальным, можешь исполнить мою просьбу?

— Давай валяй? В пределах разумного, конечно.

  — Детка, я сохранил в программе один твой номер. Помнишь «Крылья Ангела»? Хочу, чтобы его сегодня исполнила моя любимая Кэнди. Потянешь?

Юля с грустью вспомнила постановку, во время которой пыталась сбежать от бандитов.

— Да, — она вдруг поняла, как важно для нее довести тот прерванный полет до конца. Стараясь не выдать волнения, она добавила: — но только инкогнито и никаких фотографий. Мне сегодня уже выклевали мозг по поводу афиш.

 — Как скажешь, — с готовностью кивнул Конни и обнял ее.

— Я помню запах твоего одеколона, — прошептала она, обнимая его в ответ, — ты остался ему верен. Знаешь, мы с тобой всегда были откровенны, и поэтому я скажу тебе. До встречи с Робертом мне порой хотелось вернуть все на круги своя. После того как убили моего друга, я совсем сникла. Жизнь превратилась в серое месиво, словно и не было тех сумасшедших двух лет. 

 — Ты сама не захотела ехать со мной, — тихо сказал Конни. — Помнишь как в последний день кричала мне в лицо, что однажды Саня вернется за тобой?

— Саня вернулся, — Юля с улыбкой отстранилась от него, — но слишком поздно. Теперь в моей жизни нет места ни для кого, кроме Роберта. Он есть — я есть, а по-другому никак.

 — Снова я опоздал, — подмигнул ей старый шоумен. — Но знай, я готов всегда дежурить под мостом в любой точке мира. Куда бы тебя ни занесла нелегкая.

Он с надеждой посмотрел на нее.

— Ну, я думаю, — Юля сняла его руки со своих плеч, — мы можем позволить себе продолжать общение. Дружба дорогого стоит. В наши дни — это роскошь.

— Да, — притворно вздохнул Конни, — с молодым да резвым мне тягаться поздно. Пора сдирать подковы.

 И они снова обнялись. Юле стало так легко, будто она домой вернулась.

 — Пригласи Роберта сюда, — она присела на краешек стола, — закончим бумажные дела, и я пойду репетировать. Кто, кстати, теперь твоя прима?

— Моя племянница Эмили. А глазки-то заблестели, — щелкнул Конни пальцами и задорно взглянул на Юлю.

— Даже не думай, — рассмеялась она.

Он загадочно подмигнул и достал телефон.

— Алсу, приведи с центрального столика некоего Роберта Фаррелла, — Конни закашлялся. — Я ненадолго оставлю тебя.

Он вышел из кабинета, задыхаясь и сплевывая в платок.

11. Глава 10

Юля металась по кабинету, как зверь по клетке: «Как Роберт отнесется к моему желанию выйти на сцену? Не слишком ли многого я хочу от него. Утром рассказала, как сходила с ума от другого парня, а теперь собралась танцевать полуголая при всем честном народе. Да и эта премия от герра Кляйна…»