Полусонные путники, спавшие на крыше, поднялись, и сон тут же оставил их. Шум, поднявшийся при виде представшего им зрелища, разнесся по всему двору, проник в спальные клетушки караван-сарая; вскоре уже все его обитатели смотрели в небо.

И вот что они там увидели. Луч света, исходящий с высоты из точки, рядом с которой не было ни единой звезды, косо падал вниз, упав на землю, он высветил на ней пространство в несколько фарлонгов в ширину; по краям свет мало-помалу переходил в темноту ночи, но в центре сиял радостным великолепием. Явление это, похоже, висело над близлежащей горной цепью к северо-востоку от города, окружая вершины гор бледным сиянием. Караван-сарай тоже был захвачен конусом света, так что ночевавшие на крыше ясно различали лица друг друга, полные изумления.

Свет сиял несколько минут, и за это время изумление людей сменилось страхом и благоговейным ужасом; робкие трепетали, отважные говорили шепотом.

– Кто-нибудь видел что-либо подобное? – спросил кто-то.

– Похоже, что это как раз над теми горами. Не могу сказать, что это такое, я никогда ничего такого не видел, – ответил его сосед.

– Может быть, с неба сорвалась и упала звезда? – запинаясь, предположил еще один.

– Когда падает звезда, она гаснет.

– Я знаю, – вполголоса произнес кто-то. – Это пастухи заметили льва и разожгли костры, чтобы отогнать его от стад.

Сосед говорившего с облегчением вздохнул и сказал:

– Точно, так оно и есть! В той долине сегодня паслось много скота.

Сидевший чуть поодаль человек развеял заблуждение:

– Нет, нет! Да если бы собрать хворост из всех долин Иудеи в одну кучу и зажечь, пламя не даст такого сильного света, да еще с такой высоты.

После этих слов на крыше наступило благоговейное молчание, поскольку загадочное явление продолжалось. Через несколько минут его нарушил новый голос.

– Братья! – воскликнул иудей почтенной внешности. – То, что мы с вами видим, это та лестница, которую праотец наш Иаков видел во сне. Благословен Господь Бог отцов наших!

Примерно в полутора-двух милях к юго-востоку от Вифлеема есть долина, отделенная от города неровной горной цепью. Долина эта, будучи хорошо защищенной от северных ветров, покрыта густой порослью сикомор, карликового дуба и пинии; прилегающие к ней лощины и овраги изобилуют зарослями олив и тутовника; в такое время года все это просто неоценимо для выпаса овец, коз и крупного рогатого скота, из кого и состоят бродящие в этих местах стада.

В самом удаленном от города углу долины, почти вплотную примыкая к крутой скале, располагался большой máráh, или овчарня, построенная в незапамятные времена. За долгие годы строение лишилось крыши и было почти разрушено. Примыкающий к зданию огороженный загон, однако, почти не пострадал от времени, что было очень удачно для пастухов, которые куда охотнее держали своих питомцев в загоне, чем в собственно овчарне. Каменная стена, обводившая участок, хотя и доходила до головы человека, была все же недостаточно высока, чтобы защитить от прыжка пантеры или льва. С внутренней стороны стены в качестве дополнительной защиты против постоянной опасности тянулись заросли жостера – кустарника столь колючего, что даже воробей не мог бы преодолеть верх этой живой изгороди, усеянной пучками больших шипов, острых как пики.

В день, когда произошло описанное в предыдущей главе событие, несколько пастухов в поисках новых выпасов для своих стад повели их в эту долину; так что с самого утра все рощицы были полны перекличкой пастухов, стуком топоров, блеяньем овец и коз, звоном колокольчиков, ревом быков и собачьим лаем. Когда солнце стало спускаться к горизонту, пастухи погнали своих подопечных к máráh. К ночи все успокоилось, пастухи разложили костер у входа в овчарню, сварили незамысловатую похлебку и, поужинав, расположились у огня на отдых, оставив одного на страже.