За три часа поездки всего один раз попался местный аналог ГИБДД. Движением на дороге украинские палконосцы не интересовались совершенно, высматривая что-то на горизонте. Никакого перемещения военной техники, хотя несколько раз попадалась техника жженая. Даже небольшая колонна: три танка, пара бронетранспортеров еще советского производства и опрокинувшаяся на бок дряхлая БМП-1 с сорванной башней. Судя по их виду, накрыты авиацией: Виталию в молодости не раз приходилось видеть подобное.

В общем, ничего нового, обычная прифронтовая полоса с низкой интенсивностью боевых действий. Пожалуй, при должной сноровке можно было проехать до места тихонечко и незаметно, в неприятности не ввязываясь. Жаль только, именно этого Виталию делать было нельзя, задача его заключалась совсем в ином.

Ближе к полудню он свернул на боковую дорогу. Если верить Яндексу с его картами, здесь располагалась деревня или как это на Украине называется. Навигатор не соврал, это выяснилось через каких-то пять минут. Проезжая мимо домов зажиточного вида, Виталий убедился, что жили здесь куда богаче, чем в России. Когда-то жили, потому что следы упадка, неспешного, долгого и системного, в глаза особенно не бросались, но и спрятать их никто не пытался.

Впрочем, разглядывать местные достопримечательности, равно как и сочувствовать местным, Третьяков не собирался. Пускай этим занимаются те, кому это по должности положено. Им за это деньги платят, а Виталия сочувствию и всепрощению не учили. Не его профиль.

Неспешно проехав мимо пары домов, возле которых стояли достаточно приличные, хотя и побитые временем автомобили, Виталий тормознул возле третьего, выбранного лишь потому, что здесь сидел немолодой уже мужик, с интересом и некоторой долей настороженности разглядывающий незваного гостя.

Выбравшись из машины, Виталий почти сразу понял, что немного ошибся. Мужик был не «немолодой», ему, похоже, было далеко за семьдесят. Просто сохранился неплохо, видать, генетика хорошая и климат не северный, но вблизи годы было уже не скрыть. Да он и не пытался, и сидел тоже не просто так – отдыхал от нелегкого процесса починки скамейки, на которой, собственно, и расположился. То, что для молодого ерунда, дедка, похоже, успело вымотать.

– Здоровеньки булы, тату, – поприветствовал его Виталий, старательно демонстрируя, что владеет мовой.

Старик лишь усмехнулся:

– И тебе не хворать, парень. С чем пожаловал?

Русский язык здесь, похоже, был в куда большем почете, чем официальный государственный суржик. Хотя, конечно, «парень» для уже изрядно прочувствовавшего груз прожитых лет Третьякова звучало комплиментом. Но использование «мовы» не удивило – наверняка мера предосторожности, достаточно распространенная в этих местах. С учетом творящегося здесь беспредела, очень даже не лишняя.

– С нуждой, отец, – тоже перешел на человеческую речь Виталий.

– И с какой же?

– Да мне ехать еще далече, надо еды прикупить.

По чести говоря, нужды в закупках особой не было, но запас карман не тянет – объяснение для военного времени более чем приемлемое. А главная задача выглядела куда прозаичнее – засветиться как можно в большем количестве мест и сделать это как бы невзначай.

– А чего ж в городе не купил? Ах да, там же все, небось, разграбили уже…

Слова вроде бы безразличные, но извечное превосходство деревни над городскими лохами ощущается едва ли не физически. Впрочем, это во всем мире одинаково, видали, и не раз. И притом наверняка не владеет реальной информацией о том, что творится вокруг. Ну, его проблемы.