Я напрягся. Что-то мелькает перед глазами, а что – понять невозможно. Грёбаный «Белый шум».

– Нет, не помню. Хоть убей.

Он кинул на стол передо мной папку с моим делом.

– Оружие, из которого ты был убит, зарегистрировано на твоего брата. Пистолет 38-го калибра. Твоё тело обнаружила твоя жена. Свидетели видели, как твой брат приезжал к тебе ругаться. Слышали, как вы ссорились. Там были фразочки, типа: «И что ты сделаешь, убьёшь меня?», «Убьёшь своего брата?». Это орал ты. Потом был выстрел, его тоже все слышали. А следом за ним твой брат тут же уехал.

Я пожал плечами.

– Не помню. Из-за чего мы спорили?

– Твой брат утверждает, что ты украл у него некую сумму, довольно большую, а также фамильные драгоценности, и он приезжал об этом поговорить. Он был в бешенстве – это он признал. Отрицает только факт убийства, говорит, когда уезжал, ты был цел и невредим.

– Вот как, – я пытался сложить в уме услышанное. – То есть получается, он говорит, что стрелял в меня, но промахнулся? Я бы так не сказал…

Машинально я потёр то место на груди, где у меня была дырка. Коп, прищурившись, смотрел на меня, как мне показалось, с подозрением.

– Это самое странное в твоём деле, Джойс, – протянул он. – Твой брат говорит, что никакого выстрела не было вообще. И это… глупо с его стороны. Мы проверили – выстрел был, его слышали многие, и это был тот выстрел, который продырявил тебя, без сомнения. Мёртвым тебя обнаружили буквально через пять минут.

Я тронул рану на голове.

– А это откуда?

– Прокурор настаивает, что далее, чтобы избежать твоего воскрешения, твой брат пытался размозжить тебе голову бронзовым орлом.

– Чем, чем?

– Статуэткой из бронзы. Она лежала на полу в твоей кровищи, на ней нашли отпечатки пальцев твоего брата. Рана по форме подходит. Считается, что приезд твоей Бетти его спугнул – иначе бы он домолотил твою башку до пола, исключив оживление. Или же он решил, что одного удара хватит, не знаю. Сам он отрицает и это, говорит, что просто швырнул её в тебя, и то промахнулся.

Детектив закурил и принялся оформлять мои показания. Дыма табака я почти не почувствовал – зомби, мать его так.

– Моя жена… – спросил я. – Как мне связаться с ней?

– Могу дать позвонить. Минуту.

Флинн сам куда-то позвонил, куда я не понял, и поинтересовался у кого-то, тоже, непонятно у кого, сможет ли Бетти сейчас со мной поговорить. Наконец, передал трубку мне.

– Алло? Кто это? – услышал я женский, прокуренный, с хрипотцой голос.

– Бетти? – спросил я осторожно.

– Что? Вас плохо слышно! – проорала она.

– Бетти, это… – я не сразу вспомнил собственное имя. – Сэм. Твой муж.

– Что… – на том конце возникла пауза. Но затем она заголосила так, что я даже дёрнулся. – Сэм! Блядь, засранец! Ты всё-таки выкарабкался, твою мать!

– Вроде.

– Засранец! Говнюк! Дьявол, как же мне жаль, что я не могу до тебя добраться прямо сейчас. Ты где?

– Не знаю, – я был немного смущён таким напором. – Я не совсем отошёл. У меня… «Белый шум».

– Что у тебя?

– «Белый шум»! – повторил я громче. – Я ничего не помню.

– Бляха, тут плохо слышно… – Бетти крикнула кому-то «Закройте хлебальники! Я говорю с мужем!..», потом вернулась ко мне. – Нам бы надо поговорить, зайка. О Теде. И о суде. Ты понял?

– Понял, – ответил я.

– Я найду тебя по этому номеру?

– Это телефон детектива, – сказал я, – полицейского.

– А… ну тогда, ладно… – Бетти утихла. – Когда у тебя будет свой телефон, дозвонись до меня обязательно.

– Хорошо…

– Сэм?

– Да?

– Как же я рада, мудила, что ты снова со мной! До усрачки рада!

– Я тоже… Бетти.

Мы попрощались. Перед глазами снова что-то мелькнуло – не пойми что. Огненный всполох. Рыжие кудри. Кто это? Она? Беатрис?