Эти костюмы летом появились в магазинах в большущем количестве. Покупай кто хочет! Страна заботилась о том, чтобы счастливые дети стали еще счастливее. Костюмы были дешевые, из материи, похожей на серую рогожку, но очень солидного, именно «костюмного» покроя: китель и брюки навыпуск. Мама купила обновку для Стасика в середине августа.

Через много лет Станислав Скицын нашел в маминых бумагах старую фотокарточку, где он в этом наряде. И поразился широченным штанам и балахонистому кителю, из которого торчала стриженная под коротенький «полубокс» голова с ушами, похожими на приставленные к щекам ладошки… Но в те августовские дни Стасик был счастлив. Правда, первого сентября он испытал некоторое разочарование, потому что половина мальчишек в третьем «А» и третьем «Б» явилась в школу в таких же кителях и брюках. Зато другие, кто по-прежнему ходил в коротких штанах или бесформенных полинялых шароварах, именуемых «шкерами», глядели с завистью. Завидовать следовало хотя бы из-за карманов. Только на брюках – два боковых, один сзади и один у пояса: для часов, если они вдруг когда-нибудь появятся.

Пока же в «часовом» кармане у Стасика был спрятан желтый бумажный рубль с портретом шахтера-стахановца, а в боковых – всякое полезное имущество: две стиральные резинки, увеличительное стекло, кусок мела (можно рисовать на заборах чертиков и скелетов), старинный пятак, щелкунчик из кинопленки, пятьдесят копеек мелочи… И только капсюль – по правде говоря! – там никогда не лежал. И теперь мелькнула мысль: может, и беда у него, у Стаськи, – в наказанье за обман?

«А чего я такого сделал-то?! – мысленно завопил себе в ответ Стасик. – Украл, что ли?»

«А что ли, нет?!»

«А что ли, да?!»

У отчима Юлия Генриховича была большая берестяная коробка – скрипучая и затертая от старости. Называлась она «куженька». В куженьке хранились охотничьи припасы: патронташ со снаряженными патронами, две пачки пороха – дымный и бездымный, тяжелый мешочек с дробью, круглая «секачка», чтобы вырубать из старых валенок пыжи (Стасик иногда вырубал), латунные и картонные гильзы и много других интересных вещей. В том числе и коробочки с капсюлями: похожими на патрончики «жевело» и простыми – это медные чашечки с зеркальцами из фольги…

У куженьки была плотная крышка, но замка не было. Отчим знал, что Стасик никогда ничего не возьмет без спросу. И баловаться не будет. Правда, иногда, оставшись один, Стасик выволакивал куженьку из-под кровати и рассматривал все это грозное имущество, но очень осторожно. Про всякие несчастья от небрежного обращения с боеприпасами он был наслышан от Юлия Генриховича и его приятелей. Стоит, например, поставить заряженный патрон на дробинку, которая нечаянно оказалась на столе, – и привет! «Разом нет полголовы», – говорил отчим, а мама охала. Короче говоря, требовались в этих делах осторожность и точность. Семь раз проверь и отмерь… Для точности, для отмеривания зарядов служили аптечные весы с крошечными блестящими гирьками.

Из-за этих весов, можно сказать, все и случилось. А точнее – из-за бильярда.

Стасику нравились игры с шариками. Всякие. И он думал: вот бы устроить какую-нибудь игру дома! Конечно, лучше всего пинг-понг – настольный теннис, как в лагере. Но даже если сумеешь сколотить громадный стол, как его засунешь в комнату? Совсем не трудно соорудить кегли, но для игры нужен ровный длинный пол, а коридор в доме тесный, да и соседки заругаются… Оставался бильярд. Маленький, как в больнице, куда летом судьба загнала Стасика…