Сквозь гул в ушах Максим расслышал призыв старца, повторенный, возможно, не в первый раз:

– Остановите насилие! – старик торжественно протянул вперед раскрытые ладони. – Господа чекисты, эти люди оказались здесь случайно, они просто квартируют здесь. Вам нужен я. Я – Николай Чайковский, депутат Учредительного Собрания.

Выглядел однофамилец композитора внушительно, по-библейски даже: благородная седая борода, суровый пронзительный взгляд из-под сведенных на переносице густых бровей. Признание его было шито белыми нитками – слишком явно все пятеро занимались одним делом – но все равно готовность принять огонь на себя впечатляла.

– К-как вы нас назвали? – Чаплин на миг утратил невозмутимость. – Чекисты?

– Или какое ведомство у вас нынче занимается истреблением инакомыслящих? Плохо разбираюсь в ваших совдеповских структурах.

– Та-ак… – Чаплин думал секунды полторы, не больше. – Рейт, отпустите этого человека. Приношу извинения за столь бесцеремонное вторжение всем, – кивок в сторону кучерявого, – и вам в особенности. Господин Чайковский, вы ведь состоите в “Союзе возрождения России”?

– Я являюсь одним из его учредителей, – гордо ответил старик. – Скрывать это нет смысла, ваша Чека уже в курсе. Вам нужен я, а этих непричастных людей отпустите.

Офицер отпустил кучерявого и подал ему руку, чтобы помочь встать. Кучерявый демонстративно отверг помощь и поднялся сам, злобно сверкая черными глазами.

Чаплин махнул, приказывая своим людям опустить оружие, и сказал:

– Видите ли, мы не чекисты! Произошло недоразумение, меня неверно информировали. Дело в том, что я и сам сотрудничаю с “Союзом возрождения России”. Позвольте представиться…

Чаплин назвал себя и своих офицеров. Максима и Миху представил просто “местными общественными деятелями”, без имен. Сидевшие за столом в свою очередь назвались. У кучерявого фамилия оказалась под стать характеру – Лихач. Он презрительно щурился, однако когда офицер вернул пистолет, убрал его в карман.

– Должен сказать, это большая удача, что мы разыскали вас, прежде чем чекисты, – сказал Чаплин. – Если позволите, я предложил бы вам завтра же передислоцироваться на другую квартиру. Раз этот адрес сделался известен моей агентуре, следовательно, он скомпрометирован. Куда вы планируете отправиться из Вологды?

– В Уфу. Я и мои товарищи намерены принять участие в работе Директории, – ответил старик. – Хоть большевики и разогнали Учредительное собрание, а после разгромили наш московский штаб, мы не намерены предавать народ, который избрал нас. Будет сформировано новое правительство…

Максим в очередной раз удивился простоте и доверчивости этих людей. Они никак друг друга не проверили!

– Вы действуете под руководством Савинкова?

– Отнюдь! – возгласил Чайковский. – Мы не имеем ничего общего с этим авантюристом, запятнавшим себя террором. Его организация – “Союз защиты Родины и Свободы”. Наш “Союз возрождения России” к ней отношения не имеет.

Максим проморгался. Сколько же у белых разнообразных союзов? Немудрено, что они сами в них путаются. И нет бы объединиться против общей беды – только ругаются между собой. Хорошо еще, сейчас друг друга не перестреляли в суматохе. Четкий все-таки мужик этот Чаплин.

– Поднятые Савинковым восстания в Рыбинске и Муроме захлебнулись, Ярославль тоже со дня на день падет, – продолжал Чайковский. – Нет, мы не намерены, как говорят в народе, пороть горячку. Действовать мы станем планомерно, строго на законных основаниях, как представители всенародно избранного Учредительного собрания…