В своем обращении отец Марек говорил о Плащанице Христа, запятнанной Его кровью. Чудотворный лик рек: уверуйте в Меня, для вас Я вынес тьму и холод могилы. Мори отметил, что пастор, стоящий возле священника, чувствует себя неуютно. Конечно, подумал он, ему не по вкусу эти разговоры об идолах.

Когда пастор, приступив к своей службе, начал читать протестантскую заупокойную молитву, Мори взглянул вниз и направо, туда, где лежал крохотный гробик. Рыдающие родители бросали вниз цветы. Мори знал эту девочку всего несколько минут: она спросила, нельзя ли ей попробовать сыграть на его скрипке. Но за эти несколько минут они подружились, и он был потрясен, узнав, что она умерла от ожогов.

Тем не менее он позабавился, когда черная кошка спрыгнула с рук проститутки и припустила вниз по тропе так, словно за ней гнались семеро чертей. Вскоре она пропала из виду на тропе, ведущей к отелю. Спешит на вечерню, подумал Мори, – как раз начали звонить колокола церкви, расположенной позади и чуть выше отеля. Звон невнятно доносился с того берега, и одинокий рыбак, удивший посреди озера, принялся стаскивать с себя шляпу. Мать маленькой девочки осела на землю, и, словно по команде, другие женщины в цепочке тоже стали падать в обморок. Вот в чем беда с этими смешанными похоронными службами, подумал Мори: они длятся слишком долго и чересчур напрягают нервы.

Громовый раскат ударил им в уши, и Лайонхарт, взглянув наверх, сразу же понял, что пришел конец. В свое время ему доводилось слышать даже более мощные удары грома – и все же ускользать, оставаясь целым и невредимым; но сейчас пути к спасению не было. Пик горы подтаял, и огромные валуны с грохотом неслись вниз по склону. Плакальщики разразились гимном, и какое-то мгновение казалось, что их пение удерживает валуны в воздухе. Земля разверзалась под ногами.

Молодая женщина видела, как участники похорон один за другим падали в расселину, словно их, одного за другим, поражало невыносимое горе. Она видела, как они слабо подергивались, а затем земля и обломки скал погребли их под собой. Темнота в этот вечер наступила внезапно, и они улеглись, прислушиваясь к тишине, опять воцарившейся после удара грома. Холодный в тени вершины, воздух вокруг белого отеля был по-прежнему теплым, и они оставили окно открытым. Озеро выпило солнечный свет одним глотком, а луна на место солнца не заступила. Всем хотелось пить, и молодой человек позвонил горничной. Маленькая японка вздрогнула, увидав три головы на одной подушке, а они посмеивались над ее недоумением. Она принесла литровую бутылку вина и три бокала.

Крепкое вино снова их оживило. Опыт, который они проделали, для каждого был внове, и они радостно его обсуждали. Мадам Коттен была счастлива видеть, что привязанность молодых любовников друг к другу не ослабела: они целовались и игриво пощипывались.

Мало того что их любовь не ослабла, этот опыт ее укрепил; по крайней мере, так считала молодая женщина. Щедрость всегда вознаграждает дающего, и их доброта к одинокой, понесшей тяжелую утрату женщине сблизила их еще больше. Так что она была счастлива. И ее любовник тоже был счастлив: ему было так уютно лежать между ними – аппетитному куску мяса между двумя ломтиками свежего хлеба. Он выпил, прикурил турецкую сигарету и вручил ее мадам Коттен; прикурил сам, затянулся, с наслаждением выдохнул дым, после чего повернулся, чтобы нежно поцеловать свою любовницу.

Мадам Коттен завидовала их крепким молодым телам, памятуя о том, что ей тридцать девять и ее лучшая пора давно миновала. А церковные колокола, звучавшие так, словно звонили в комнате наверху, сделали ее еще печальнее. Возможно, лучшее, на что она может надеяться в дальнейшем, – это несколько быстротечных приключений вроде сегодняшнего, но по большей части ее ждет одиночество. Она взяла бутылку, чтобы налить себе еще один бокал, но вино перестало литься, когда бокал был полон лишь наполовину.