Адвокат резко отвернулся. Майор подосадовал было, что позволил столь некорректному замечанию вырваться из своих уст, но его мысли уже опять обратились к более серьезному делу – все постояльцы успели вернуться с наполненными стаканами и ждали его, чтобы продолжить обсуждение. Поднявшись на ноги, он на миг почувствовал головокружение и, слегка покачнувшись, ухватился за влажный борт бильярдного стола.

– Очень важно, – сказал он, – чтобы мы честно поделились тем, что видели – или полагаем, что видели, – и по возможности нашли всему разумное объяснение. Например, я не знаю: один ли я видел молнию, ударившую в озеро? Синевато-багровый разряд, абсолютно вертикальный.

Он вопросительно огляделся. После краткого напряженного молчания старуха-сиделка, покраснев, тихо сказала:

– Нет, я тоже это видела.

– И я, – сказал горбоносый, изможденного вида бухгалтер. Его жена тоже решительно кивнула. Еще несколько человек смущенными мягкими жестами выразили согласие, в задумчивости и смятении отхлебывая из своих стаканов. Майор спросил, может ли кто-нибудь еще рассказать о каких-либо странных случаях.

– Стая китов, – сказала миловидная молодая блондинка-секретарша. – Вчера рано утром, когда я спустилась поплавать. Я решила, что мне это видится, точнее, что я не могу этого видеть, если вы понимаете, что я хочу сказать, – ведь у озера нет стока. Такое просто невероятно. Но сейчас вы заставили меня снова задуматься об этом. Я уверена, что то не были низко лежащие облака.

– Может, вам привиделось это с похмелья? – ухмыляясь, сказал Фогель.

– Нет, я их видела тоже, – сказала его бледная сестра. – Прости, Фридрих, – торопливо добавила она, – но я должна сказать правду. Мне пришлось встать на рассвете – по некой причине, которую нет необходимости указывать, – и я выглянула в окно.

– И увидели китов? – с мягкой, доброй улыбкой переспросил майор.

– Да, – сказала она, комкая платочек, а Фогель посмотрел на нее с презрением и ненавистью.

Оказалось, что никто больше не видел китов; но накануне больше никто и не вставал на рассвете, а болезненно честное свидетельство сестры Фогеля оказало воздействие на настроение собравшихся.

– Еще кто-нибудь хочет что-то сообщить? – отрывисто произнес майор. – Странные события, необычные видения?

Все переглянулись в полной тишине.

– Тогда давайте рассмотрим, что мы имеем. Падающие звезды. Красные листья. Молния. Стая китов.

Тут в дело вмешался Болотников-Лесков, до сих пор задумчиво и отстраненно сидевший в самом дальнем углу, поглаживая свою короткую элегантную бородку. Голос столь выдающегося государственного деятеля сразу привлек к себе всеобщее внимание, включая даже тех, кто не соглашался с его политикой.

– Не могу ничего предложить, – он вздохнул и развел руками, – в объяснение падающим звездам, красным листьям или же молнии. Но мне кажется, я могу объяснить появление китов. Мадам Коттен, – он поклонился полной даме в голубом платье, которая с улыбкой кивнула ему в ответ, – является корсетницей. А частью любого корсета – грубо говоря – является убитый кит. Китовый ус, понимаете? Мне кажется, можно предположить, что ее присутствие среди нас – которое благодаря ее исключительной теплоте и жизнерадостности так нас всех воодушевляет, – так сказать, «вызвало» китов. Привлекло их, завлекло, приманило – назовите как угодно.

Мадам Коттен, обмахивая веером раскрасневшиеся щеки, сказала, что и в самом деле знает случаи, когда дамы видели китов, если она – мадам Коттен – была где-то поблизости.

Болотников-Лесков благодарно покивал ей, покраснев как мальчик.