Ярость Ризель испарилась, она растерянно приоткрыла рот и через секунду спросила:
– Гансель? Но ведь местный властитель…
– Короля Талассы зовут так же, и это не случайность, – сказал Фейра и улыбнулся, а потом разжал хватку, и Ризель тотчас же отступила на шаг, потирая запястья. – У них одна история на двоих – очень длинная история.
Он хотел сказать еще что-то, но в этот момент с севера донесся тревожный колокольный звон, заставивший всех вздрогнуть. Вслед за звоном послышались звуки, которые невозможно было ни с чем перепутать, – треск сломанной мачты, крик фрегата…
В Талассу снова явился шаркат.
На этот раз внимания шарката удостоился большой трехмачтовый фрегат под названием «Дочь Солнца», расположившийся на самом краю города, в весьма отдаленной его части, куда оказалось непросто добраться. Джа-Джинни опередил товарищей, и благодаря ему – а также при помощи «Невесты ветра», которая вела их вместе с крыланом, – они нашли дорогу, но все равно увидели только последствия разгрома, учиненного зловредным монстром на борту невезучего живого корабля.
Шаркат оборвал почти все снасти, сломал две мачты и в клочья разодрал нижние паруса на третьей. «Дочь Солнца» была пришвартована к соседнему фрегату левым бортом, но уцелела только часть швартовочных тросов. Некоторые она оборвала сама, когда пыталась сбросить шарката в воду, а еще несколько перерубили очарованные, испугавшись, что их корабль – следующий в очереди. На палубе виднелись бурые пятна и кровавые ошметки – все, что осталось от тех моряков, которых шаркат попросту раздавил своей тушей.
Они углядели его лишь мельком – сначала среди волн мелькнула серая спина с встопорщенным плавником, а через несколько секунд показалась тупоносая морда с разинутой челюстью, в которой белели зубы в несколько рядов. Даже с большого расстояния чувствовалось, что в глазах, слишком маленьких для огромного тела, пылает ненависть. Фейра, ухватившись за обрывок троса, вскинул свободную руку – и ее кисть окуталась пламенем, которое спустя мгновение погасло, не причинив никому вреда.
Шаркат исчез…
Испуганную тишину заполнили стоны фрегата и крики раненых. Сандер перевел дух и запоздало спросил себя, что он, совершенно не умеющий сражаться, делает здесь.
С неба упал Джа-Джинни, едва не сбив с ног Хагена.
– Я ни разу в жизни не видел подобного… – проговорил он, не скрывая растерянности. – Эта тварь даже никого не сожрала, она просто крушила все на своем пути, давила людей, уродовала фрегат… Твой собутыльник сказал правду, Сандер: шаркат нападает не из-за голода. У него есть какая-то другая причина.
– Ты сам сказал, он тварь, – заметил Хаген. Его лицо казалось неестественно спокойным, но в глазах плескался страх. – Неразумная тварь. Какая еще может быть причина, кроме…
– Злости? – перебил крылан. – Это не просто злость – он явно чего-то добивается. Он пугает талассийцев… или мстит им за что-то?
Фейра посмотрел на своего крылатого помощника:
– Знаешь, а это интересная мысль. Даже неразумные твари иной раз мстят тем, кто причинил им вред – разорил гнездо, убил детеныша… У меня такое чувство, что Немо Гансель нам рассказал не все.
– Значит, надо его спросить! – подытожил Джа-Джинни. – Раз уж мы взялись за дело, займемся им как следует…
Они ушли, продолжая гадать вслух, чем могли талассийцы разозлить шарката, а Сандер почему-то ненадолго задержался. Он стоял и слушал ту беспорядочную последовательность звуков, в которую превратилась ~песня~ «Дочери Солнца»; ему было почти так же больно, как самому фрегату. Конечно, хотя рыбокораблю пришлось несладко, его раны должны были затянуться, и даже мачта через несколько месяцев выросла бы опять; люди в этом смысле находились в незавидном положении, особенно те, от кого остались только пятна на палубе. И все-таки от ее страданий из головы Сандера вышибло все, даже мысли об Амари, который сейчас был в полном распоряжении загадочной Марис Гансель.