– Хотите меня напугать?

– Никак нет, товарищ подполковник. Но после моей последней поездки в Северск я дал себе зарок больше туда не ездить.

– Что с вами случилось?

– Да, собственно, ничего особенного. Был январь, первые числа… Понимаете, о чем я?

– Нерабочие дни.

– Мы с сослуживцем переехали Енисей по намороженному зимнику. Дорога до Северска в это время – сплошной белый асфальт.

– Не понимаю…

– Со временем снежный наст покрывает дорогу из булыжников. Северяне ждут этого момента, несмотря на морозы. Снег трамбуется сам по себе, и по бездорожью можно ехать, как по шоссе. Белый асфальт – это обещание лучшей жизни, хоть и приходит оно с лютым холодом.

– Вы рассказывали о своей предыдущей поездке в Северск. – Напомнила Стерхова.

– Ну, да! По белому асфальту до Северска мы планировали доехать за шесть или семь часов. Примерно на половине пути у нас порвался трос сцепления. Дорога усыпана снегом, автомобиль не толкнуть.

– Постойте, – сказала Анна. – Был январь, значит, стояли морозы?

– Морозы не стояли, они трещали. Минус тридцать семь на улице, а после того, как закончился бензин и заглох двигатель, минус тридцать семь было в салоне.

– Как же вы остались в живых?

– Мой сослуживец, опытный в таких делах человек, отобрал у меня запаску, которую я собирался поджечь, и погнал меня по дороге. Двигаясь, мы продлевали себе жизнь. Если бы остались у машины, точно замерзли бы.

– Вас подобрали?

– До сих пор благодарю Бога. Так повезло! В Северск шел автобус с вахтовиками. Если бы не они, не сидеть бы мне рядом с вами.

Рассказ Добродеева подготовил Стерхову к трудному пути, но даже самые мрачные ожидания не смогли оправдать того, что ей пришлось пережить. В дороге трясло так, как будто под машиной сидел великан, который вознамерился вытряхнуть из них душу. Добродеев повторил, что такая безумная тряска ожидает их в ближайшие десять или двенадцать часов. Анна огорчилась, но виду не подала. Она смотрела в окно и видела плотную стену из почерневших стволов деревьев. Одна только мысль о том, чтобы оказаться в глубине этого леса, привела ее в неописуемый ужас.

– Страшное место.

– Вы абсолютно правы. Вдоль дороги – сплошной могильник еще со старины, здесь убивают лишних и опасных людей. Зимой многие замерзают.

– И как только люди живут в таких суровых краях.

– Что жить… – Добродеев достал пачку сигарет, но закурить не решился. – Здесь даже смерть не балует. Приедет человек – и вдруг растворится, как дым над костром.

Анна вздрогнула. Слова Добродеева прозвучали как предостережение.

– И часто растворяются? – поинтересовалась она.

– Северск не любит шума, – он резко вывернул руль, объезжая колдобину. – И тех, кто сует нос в чужие дела.

– Советуете быть осторожнее? – догадалась Стерхова.

– Лишним не будет.

Этот разговор оставил неприятный осадок, по крайней мере у Анны. Поразмыслив, она решила приглядеться к Добродееву, но чутье подсказало: он предупредил ее из лучших побуждений.

Они ехали не быстрее пятнадцати километров в час. За все время не было ни попутных машин, ни встречных, только лес и гнетущая тишина. Первую остановку сделали спустя шесть часов. Плотная стена из деревьев вплотную подступала дороге. Жизнелюбивые растения боролись за право на существование, оттесняя и уничтожая друг друга.

Анна перелезла через вал из камней и замерзшей грязи на обочине дороги и отыскала прореху между деревьями, где смогла бы присесть по нужде. Добродеев остался в машине.

Лес начинался сразу за обочиной. Черный, слепой, он гудел в глубине ветром или чем-то другим, неясным. Далеко идти она не решилась, присела за развесистой елью. Но, когда собралась обратно к машине, над головой раздался хриплый, надтреснутый крик.