Неожиданно впереди нарисовалась «Глубокая глотка», и Влад сидел именно с той стороны машины, чтобы все увидеть. Жаль только, они очень быстро проехали это место, и Катя, заметив, как тот разочаровался, толкнула его локтем в бок. Парень, правда, даже не стал спрашивать, за что его так.

      Через десять минут они были на месте.

      Все действительно было огорожено, но к основному забору были прибиты железные листы, и имевшиеся кое-где дыры были завалены камнями. Здесь же стояла стена памяти с фотографиями разных деятелей медицины и простых жителей. Кто знает, кем они были. У входа стоял мужик в драной одежде и со снайперским ружьем наперевес, а рядом его — сторожка. Своего рода часовой, подумали курсанты.

      — Открывай! — скомандовал ему Цыган.

      — Цель визита? Вы либо сумасшедшие, либо родственнички, решившие сделать передачку, — цинично посмеявшись, промолвил сторож. — Посещения запрещены. Некого уже проведывать, — объяснив всю ситуацию и прикрепив к ней пропуск, одна створка ворот не без посторонней помощи открылась.

      Они вчетвером зашли за ворота, и взгляд сторожа провожал их до самого поворота к району.

      Гробовая тишина, переплетенная с жутким отчаянием. Именно такая атмосфера присутствовала в этом районе. Перевернутые кареты скорых, пустые глазницы окон после пожаров, изрисованные граффити стены. Из некоторых окон виднелись лазы: канаты, что-то вроде связанных тряпок. Видимо, через подъезд уже не пробраться, подумал Влад. Пройдя пару кварталов, они встретили лежащий в пыли скелет, кое-где еще обтянутый кожей.
 

***

      —Мы уже несколько часов тут, — сказала Катя, озираясь вокруг, — а нам не встретилось ни души. Тогда откуда доносились крики по рассказам? Должен быть хоть кто-то, кто бы смог объяснить, что тут произошло, — все согласились с ней и продолжили путь.

      Вскоре у них на пути возникла полуразрушенная аптека, и, подходя ближе, можно было заметить, как люди оборонялись здесь когда-то. Вход был завален кучами старого мусора вкруговую, представляя из себя некий оборонительный пост. Но двери были сломаны, и только гул ветра зазывал курсантов внутрь. Отряд миновал аптеку и, вновь бродя по пустым улицам и перешагивая изредка встречающихся мертвецов, они продвигались дальше и дальше. Очень запомнился пятиэтажный дом, лежащий почти в руинах.

      — Утечка газа скорее всего, — осматривая дом, предположил Влад.

      Уже вечерело, и мрачно-оранжевый закат с печалью озарял своим взором отряд в этом Богом забытом районе. Внезапно послышался какой-то шум, и спустя пару секунд наступила гробовая тишина. Мгновение, и слух наполнил тихий отдаленный скрежет. Идя на звук, все вместе они обнаружили ссохшегося старичка в почти съеденном молью пальто, в натянутых брюках и с босыми ногами. Увидев группу, он попытался бежать, но силы все больше покидали его с каждым новым движением. Сделав несколько шагов, он рухнул и начал тихонько завывать, повернувшись к ним спиной. Подойдя ближе, ребята попытались с ним поговорить, и надо было просто видеть их лицо, когда он им ответил.

      — Рука, — пробормотал старик. — Гниет… Аптечка есть?

      Вытащив перекись, Катя попыталась рассмотреть рану и ужаснулась от увиденного. От кисти до локтя рука была обглодана и отдавала жутким зловонием.

      — Загноение, гангрена, заражение крови, — пыталась объяснить старику Катя, но тот неумолимо просил обеззаразить рану, просил помочь его жене, Лиде, с чемоданами, которая поехала отдыхать с детьми. Просил еще, чтобы курсанты никому не говорили, что он вчера пил пиво с мужиками в гараже. Безысходная картина разыгрывалась перед глазами группы, но вскоре она двинулась дальше, а старик так и оставался сидеть на месте, тихонько завывая…