Должно быть, это бич нашего поколения, но тогда я ничего не знала о стрессе и его последствиях в долгосрочной перспективе – не считая периодических возгласов коллег: «Ах, я вся/весь на нервах!» В конце концов, стресс был необходимым горючим для механизма, позволявшего делать работу в сжатые сроки и поддерживать на плаву наш замечательный журнал. Это был неизбежный побочный продукт нашей творческой жизнедеятельности.

С тех пор стресс поглотил все вокруг. Жизнь моя превратилась в шторм, и мне каждый день приходилось барахтаться, чтобы остаться на плаву. Но гораздо страшнее был стремительно растущий вес и выскочившие прыщи. Спустя два года работы на этой должности мой отдел передали другому начальнику, и через несколько месяцев лицо мое было усыпано акне. К ежедневной борьбе с одеждой, которая то давила, то сползала, прибавились проблемы с кожей, и каждый новый день стал для меня пыткой. Ощущение пустоты росло, и в те минуты, когда от меня не требовалось принимать срочные решения, мысли мои были затуманены.

Сначала я думала, что просто устала. Однако в первый день поездки на экзотический курорт на Мальдивах – один из плюсов моей работы – я попросту не могла подняться с постели, а просыпаясь, плакала без причины. Жизнь казалась мне пустой, и я не знала, как дожить до конца дня. Меня не спасало ни яркое солнце, ни синее море, ни мысль о том, что у меня еще вся жизнь впереди.

Я была выжжена изнутри. Лежа на огромной кровати, застеленной плотными простынями из египетского хлопка, я думала о том, насколько точно это выражение передает смысл: внутри меня было пепелище. Вместо радости – опустошение, вместо жизненной силы – тлеющие угли, вместо любопытства к себе самой, окружающему миру и другим людям – только пепел.

Ситуацию усугубляло мое одиночество и несоответствие моей фигуры канонам красоты, пропагандируемым журналами – вроде того, где я сама работала. Я попала в собственноручно расставленную ловушку: глубокое неудовлетворение своим телом, бессовестно навязывавшееся журналами с бесконечными фотографиями невозможно тощих юных девиц, чьи половозрелые тела и юношеская кожа беспощадно ретушировались, пока не доводились до абсолютного совершенства, – бумерангом ударило по мне самой. Разумеется, я не могла не чувствовать горькой иронии этой ситуации.

Но самым интересным было то, что я вовсе не переедала. Я не пила литрами шампанское за обедом и на модных вечеринках, не пожирала по ночам шоколад. Я посещала экспертов по питанию и диетологов и освоила сложнейшие позы йоги. Даже нашла хилера и испробовала разные диеты, основанные на отказе от продуктов, которые, согласно ее диагнозу, могли вызывать у меня пищевую аллергию или попросту не усваивались моим организмом. Я бросила курить, пить и перестала есть мясо; повсюду носила с собой коробочку с комплексом витаминов и минералов, флакончики растворов Баха и миниатюрные диспенсеры гомеопатических гранул. Офисный холодильник был до отказа переполнен йогуртами из овечьего молока – моим обычным завтраком. Я четко следовала указаниям специалистов, перепробовала всевозможные способы здорового питания.

А вес неумолимо увеличивался.

Однажды, среди всей этой беготни, один мой друг совершенно бестактно сказал, что мне следует начать обращать внимание на мужчин «моего уровня привлекательности». Его пристальный взгляд на мое пирожное недвусмысленно намекал, как низко я пала. В ту ночь моя подушка промокла от горьких и злых слез: я ненавидела саму себя за то, какую важность придавала его словам.