Давно пора было отправляться спать, но я продолжала сидеть, закрыв глаза и прислонившись затылком к стене.

Воспоминания нахлынули с новой силой – злость, горечь, надежда… Вкус дынных цукатов и пресной облатки…

Миндальные пирожные хороши, но суховаты и пресны, как облатки… А цукаты полны свежести, но…

Я открыла глаза и вскочила, потому что, как любила говорить моя мама – фея только что поцеловала меня в щечку.

Вот оно! Придумала!

Как придать миндальным пирожным свежесть и новый вкус?

А цукаты на что?!

Когда в три ночи мастер Лампрехт заявился в лавку с помощницами, я вовсю месила тесто и предоставила ему первую партию пирожных, которые придумала этой ночью.

- Не знаю, выглядят как-то скромно, - засомневался хозяин, рассматривая крохотные, на один укус, «лодочки», покрытые сверху белой глазурью и весело золотившиеся бочками.

- Попробуйте, - приказала я. – И девушки пусть попробуют.

Хозяин осторожно положил в рот пирожное, а следом за ним потянулись за лакомством и помощницы.

- Небеса святые! – завопил мастер Лампрехт, даже толком не прожевав, и глаза его чуть не выскочили из орбит. – Сладко, чуть кисло, миндально, свежо… Что это за чудо?!

Девушки торопливо жевали, восторженно мыча, и я разрешила им взять еще по одному пирожному.

- Нет, тебя правильно называют колдуньей! – мастер взволнованно потер ладони. – Это не пирожное, это шедевр! Рассказывай, скорее!

- Рецепт очень прост, - объяснила я, показывая подготовленные для замеса теста ингредиенты. – Берем миндальную муку, мелко рубленные дынные цукаты, сахар, добавляем немного апельсиновой воды - и тесто готово. Раскатываем в пласт, вырезаем формой, садим на листочек из пресного вафельного теста, чтобы пирожное не расползлось. Сверху наносим лимонную глазурь  - и в печь минут на десять, не больше, чтобы не потемнела глазурь. Справится даже ребенок.

-  Так просто и так вкусно! – восхитилась одна из девушек, а мастер Лампрехт от переизбытка чувств хотел меня расцеловать, но я не далась.

- Приберегите свои восторги до того времени, когда мы получим королевский заказ, - строго напомнила я ему, и веселья у него сразу поубавилось.

Мы засучили рукава и приступили к работе.

12. 12

Я месила тесто и лепила «лодочки», пока помощницы рубили цукаты и мололи миндаль в муку.

- Не понимаю, как это у тебя получается? – мастер улучил минутку, чтобы отойти от печи и похвалить меня еще раз. – Мейери, у тебя не голова, а поваренная книга! Такие головы на вес золота, между прочим. Если ты решишь меня бросить, я тебя убью. Не достанешься мне, так не достанешься никому.

- Это вы мне сейчас руку и сердце предлагаете? – невинно спросила я, передавая ему лоток с очередной партией пирожных, предназначенных для выпечки. – Решили подарить мне всю лавку вместо половины?

Девушки захихикали, а хозяин так и подскочил:

- Сорок пять процентов! – воскликнул он. – Какая половина?! Это грабеж!

Заметив, что над ним уже открыто посмеиваются, мастер принял крайне строгий вид:

- Не отвлекайтесь от работы, вертихвостки. Я вам не за смешочки плачу.

К восьми утра пирожные были готовы, сложены в корзины и дожидались отправки в королевский дворец.

- Ты поедешь со мной, - заявил хозяин. – Надень что-нибудь приличное.

- С вами? – я отряхнула руки от муки. – Зачем это? Вы и сами прекрасно справитесь.

- Поедешь – и не обсуждается! – отрезал мастер Лампрехт. – Личное распоряжение принцессы, чтобы повара присутствовали. Римус тоже там будет, а у тебя язык хорошо подвешен. Спросят что-нибудь – ты сразу наболтаешь в ответ.

- Не хочу я туда ехать!