- Мейери! Почему ты меня никогда не слушаешь?!

Я и глазом не успела моргнуть, как Филипп оказался рядом и обхватил меня за талию, прижав к себе.

- Вот мы здесь одни, - сказал он тихо и хрипло, - и ты, и я… Может, теперь ты сможешь сказать прямо…

- Флипс, не занимайся ерундой, - рассердилась я напоказ, пытаясь разжать его руки. – Мы сто раз с тобой говорили! У меня катастрофическое неприятие свадеб! Я каждую неделю по десять штук их обслуживаю! Вот стану совладелицей «Пряничного домика»…

- Так долго ещё ждать, - Филипп притиснул меня к стене, прижав мои руки, чтобы не вырывалась. – Мейери, я ведь только о тебе и думаю…

- Сейчас как огрею противнем по голове – думать будем нечем, - пообещала я ему. – Не зли меня, очень прошу.

- Тогда хотя бы поцелуй, - зашептал он жарко и наклонился ко мне.

- Да ты с ума сошел! – я перепугалась уже по-настоящему. – Нас же с улицы увидят! Ты что делаешь-то!

- Один поцелуй!.. Тебе жалко, что ли?

- Хорошо, - я подставила щеку. – Целуй – и уходи. Ты пьяный, наверное. Проспись.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, попытался поймать губы, а я вырывалась и так отворачивалась от него, что чуть не свернула шею.

И в это время колокольчик снова зазвенел, а дверь стукнула, пропуская кого-то.

Филипп отпрянул от меня, я сделала шаг за прилавок, пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы, потом подняла глаза на посетителя – и застыла, прижимая ладони к вискам.

В лавку «Пряничный домик» вошел его величество король Иоганнес Бармстейд, собственной персоной.

Только одет он был не так, как подобает королю - не в бархат и дорогие меха, а в волчий полушубок и шапку-треух, вроде тех, что носят дровосеки. Боюсь, даже принцесса Маргрет не признала бы братца в таком наряде.

Король смотрел то на меня, то на Филиппа, и взгляд становился всё мрачнее и мрачнее..

6. 6

Первым очнулся Филипп и сразу перешел в наступление.

- Что вы так глазеете, господин? – сказал он с вызовом, конечно же, не узнав короля. - Это моя невеста, к вашему сведению!

- Флипс!.. – ахнула я, но Филипп и не подумал остановиться.

- И не надо есть ее глазами, - заявил он, не давая мне слова вставить, - она вам не по зубам. Хотели что-то купить? Приходите завтра, лавка уже закрыта.

- Прекрати, - дернула я его за рукав. – Никакая я тебе…

- Невеста? – переспросил король, снимая рукавицы и бросая их на прилавок – в знак того, что уходить не собирается. – В самом деле?

- В самом деле! – передразнил его Филипп. – Забирайте ваше барахло, - он указал на брошенные рукавицы, - и уходите!

Но король недобро усмехнулся и пристально посмотрел на меня:

- А я уверен, что барышня с удовольствием меня обслужит. Ведь так?

Это прозвучало весьма двусмысленно, и я залилась краской, раздумывая, как бы половчее ответить, только Филипп не стал ждать и бросился драться.

Первый удар пришелся в пустоту – король увернулся без видимых усилий, и второй удар тоже не достиг цели, хотя Филипп метил королю в скулу. Я чуть не грохнулась в обморок, представив, что будет, если у его величества Иоганнеса появится хотя бы царапинка. Но терять сознание не было времени, потому что Филипп, промахнувшись кулаками, весьма недвусмысленно посмотрел на лавочку, на которой обметали сапоги посетители.

- Остановитесь немедленно! – воскликнула я, становясь между мужчинами. – Вы что устроили?!

- Я устроил? – изумился король. – Так и знал, что эта кондитерская – преотвратное место, если покупателей здесь встречают тумаками.

- Вас никто не ударил, не преувеличивайте, - осадила я его и повернулась к Филиппу: - А ты – угомонись. Иначе пожалеешь.