– Это не страшно, – успокоила ее Таня. – Вспомните. Это я вас обнаружила. Вам стало нехорошо, и я вызвала «Скорую». У нас отличная больница, скоро будете как новенькая. Только не беспокойтесь ни о чем. Лежите и отдыхайте.

– Танечка, – говорила соседка тихо, с трудом. Таня наклонилась поближе. – Вы сможете принести мне вещи?

Когда больных переводят из реанимации в обычные палаты, им требуется не только одежда. Требуется расческа, зубная щетка, много всего.

– Конечно, – ответила Таня. – Я все сделаю, не волнуйтесь. Мы с соседом заперли вашу квартиру, ключ сейчас у него.

– Спасибо, – прошептала Инна Ильинична и слегка улыбнулась. – Степа хороший мальчик. Соседа зовут – Степа.

– Может быть, родственникам позвонить? – спросила Таня. – У вас есть родственники, Инна Ильинична?

– Не надо пока никому звонить, – отказалась женщина и попробовала пошутить: – Вот помру, тогда…

Подошел Юрий Васильевич, тихо встал позади Тани. Больная, заметив заведующего отделением, замолчала.

Юра подвинул Таню, присел на краешек кровати, ободряюще погладил женщину по руке.

– Все будет отлично! Скоро переведем вас в палату. Может быть, даже завтра.

Если завтра Инну переведут в палату, сегодня нужно собрать для нее все необходимое. А ключ от квартиры у соседа. Что делать, если он не придет ночевать?

Юра еще раз заверил, что с больной будет все в порядке, и вышел. Таня села на его место.

– Инна Ильинична, – спросила Таня. – Вы случайно не знаете телефон Степана?

– Случайно знаю, – улыбнулась она и продиктовала городской и мобильный номера.

Таня записала на салфетке, лежавшей на тумбочке у кровати. То, что Инна помнила номер городского телефона, было не удивительно, соседи жили рядом много лет. Удивительно, что помнила мобильный.

– Степин номер очень похож на мой, – прочитала женщина Танины мысли. Помолчала. – Очень заболело сердце. Я хотела отпереть дверь. Дверь у меня на щеколду запирается, случись что, никто не откроет. Больше ничего не помню.

– Вы открыли дверь, – сказала Таня. – Я нашла вас у открытой двери. Отдыхайте, Инна Ильинична.

Таня поднялась, ободряюще улыбнулась, вышла в коридор и почти сразу наткнулась на Юру.

– Слушай, – остановил он ее, беря за плечо.

За плечо он ее взял совсем не так, чтобы ей захотелось от него отодвинуться. Равнодушно взял, как любого из коллег. И взгляд был сосредоточенный, а не нежный, как обычно, когда он на нее смотрел. Впрочем, нежно он на нее смотрел, только когда никто не видел.

– Говоришь, хорошая была кардиограмма?

– Да, – удивилась Таня.

– Принеси. Я хочу посмотреть.

– Юра, у меня ее нет. Она где-то у Инны Ильиничны.

– Узнай, где кардиограмма, и покажи мне, – велел Юрий Васильевич тоном, не терпящим возражений.

– Тебя что-то смущает?

– Постарайся найти кардиограмму!

Странно, когда он старается быть рядом с ней каждую минуту, ей не нравится. А когда явно хочет свернуть разговор, не нравится еще больше.

Завотделением отправился по своим делам, Таня начала обход больных.

Передохнуть удалось только ближе к обеду. Таня накинула куртку, вышла на крыльцо больницы.

День выдался хмурый, серый. Не поймешь, то ли утро, то ли вечер. Дождя нет, и за то спасибо господу, постаралась найти позитивное Таня.

Очень хотелось тепла, солнца. Чтобы мягкими пушистыми пятнами пробивалась первая травка и в воздухе повеяло чем-то неуловимым, как бывает только весной.

Таня постояла на крыльце, вернулась в отделение.

Весна была в разгаре, когда она поняла, что вся ее жизнь сосредотачивается на встречах с Юрой. Еще ничего не было сказано, просто они иногда сталкивались в метро и шли вместе на работу, а иногда вместе шли к метро после работы. Еще они без конца сталкивались в отделении, он давал ей указания, она их выполняла.