Хозяйка дома отвечает ему слабой улыбкой, а я окончательно выныриваю из тёмных глубин жестокого прошлого на поверхность настоящего. И в настоящем я пришла в замок не для того, чтобы просто слушать.

– Вы сами видели… Добрых Соседей? – спрашиваю я, поворачивая ручей беседы в нужное русло.

– Когда была юной. Мельком. Я узнала в нём того, словно сотканного из огня. Мои дети тоже видели их, как и наши слуги. Но мы всегда осторожны, знаем, чего нам следует остерегаться, и сторонимся леса. А они знают, что мы знаем. Башню в лесу мы видим куда чаще, но отворачиваемся, стоит нам её заметить. – Усмешка, с которой хозяйка дома неосознанно касается железного браслета на запястье, суше пыли. – С Недобрыми Соседями тоже можно жить, пусть это и требует соблюдения строгих правил.

– А белую даму, словно сотканную изо льда, среди них вы не встречали?

Хозяйка дома качает головой:

– Тот огненный гость был единственным фейри, которого мне довелось узреть. Слуги и дети видели и других, но то всегда были мужчины.

– Может, ваша прародительница рассказывала и о ней?

Ещё одно отрицание.

Опустошение поднимается во мне горькой волной, и я запоздало осознаю, что натянутая серебряная цепочка трёт шею уже с другой стороны. Указывая теперь не на мою собеседницу – прочь от неё.

Зачем бы ледяная звезда ни привела меня сюда, по её мнению, искомое я получила.

В свои покои мы с Чародеем возвращаемся в гнетущем молчании, пускай мне и хочется кричать. Как будто крик способен порвать удавку разочарования, душащего меня. Или заставить забыть, что я иду по тем же сырым ступеням, по которым когда-то бежала навстречу гибели глупая девочка в хрустальных башмачках.

Я вспоминаю её, вспоминаю себя, чуть не угодившую в ту же ловушку нынешним вечером, и себя чуть раньше.

Лишь теперь я запоздало различаю голоса, по пути в этот замок не позволившие мне сказать «да».