Хвалебное упоминание в загадке Гвиона архиепископства святого Давида (следует заметить, что святой Давид сам слыл чудесным младенцем, рожденным целомудренной монахиней) и антианглийские пророчества также именующего себя Талиесином поэта Х в., которые вместе с поэмами Гвиона были включены в состав «Красной книги из Хергеста», позволяют судить о том, что Гвион надеялся возродить аркитскую, или аркейскую, ересь и возвысить ее до положения всенародной панкельтской религии, исповедуемой также кельтизированными данами Дублина и его окрестностей и объединяющей бретонцев, ирландцев, валлийцев и шотландцев в политическом союзе, который противостоит англо-норманнам, вторгшимся из Франции. Если это так, его надеждам не суждено было сбыться. Плантагенеты оказались слишком могущественными: к 1282 г. Уэльс превратился в английскую провинцию, норманны прочно обосновались в Дублине, а голова Ллюэллина, принца Северного Уэльса, лидера нации, привезена в Лондон и, увитая плющом, выставлена на всеобщее обозрение на Тауэр-Хиллском холме. Так англичане-победители надсмеялись над пророчеством, согласно которому Ллюэллину предстояло короноваться в Тауэре. Тем не менее легенду Гвиона по-прежнему читали вслух, а валлийский национализм пережил подъем в конце XIV в., в правление Оуэна Глендовера, который без достаточных оснований провозгласил себя потомком того самого принца Ллюэллина, последнего представителя королевской династии, правившей Уэльсом с III в. н. э. Глендовер, сторонником коего объявил себя новый самозваный Талиесин, вел с помощью французов то разгорающуюся, то затухающую войну против англичан до самой своей смерти в 1416 г.

Примерно в это время доктор Шон Кент, приходский священник из Кентчёрча, сетовал на распространение, вероятно, той самой аркитской, или аркейской, ереси, поскольку ее приверженцы прославляли как аллегорического защитника валлийской свободы Ху Гадарна, мифического героя, который привел кимров в Британию с острова Тапробана (Цейлон):

«Ложные и порочные пророчества», очевидно, касались грядущего изгнания англичан из Уэльса и восстановления независимости валлийской Церкви. Доктор Кент, судя по его фамилии не валлиец, естественно, опасался за судьбу англичан, в особенности потому, что национализм означал открытое возвращение его паствы ко многим языческим суевериям, которые он всячески искоренял бóльшую часть жизни; кроме того, будучи поэтом, он мог испытывать зависть к менестрелям, имеющим немалое влияние на его прихожан.

Менестрели по-прежнему, даже после падения Оуэна Глендовера, возмущали народ Уэльса антианглийскими прорицаниями. В частности, это доказывает принятый в 1402 г. Генрихом IV репрессивный закон, который гласит: «Дабы воспрепятствовать бедствиям и злодействам, до сего дня во множестве случавшимся в земле валлийской по вине бродяг, рифмоплетов, менестрелей и праздношатающихся бездельников, воспрещается кому бы то ни было оказывать означенным бродягам, рифмоплетам, менестрелям и праздношатающимся бездельникам любую помощь и содействие в созыве кимортай (то есть «kymhorthau»), или собраний простолюдинов, живущих по соседству». Пеннант в своих «Путешествиях»[157] высказывает предположение, что истинной целью «кимортай» было «собрать как можно больше крепких мужчин для возмущения против английского владычества».