Решив главную загадку, я осознал, что неправильно интерпретировал ее составляющую: «Я был верховным надсмотрщиком при возведении башни Нимрода», хотя и дал на нее правильный ответ. Она отсылает к тому фрагменту «Введения в науки», где строительство Вавилонской башни трактуется как лингвистические исследования (см. главу тринадцатую), проводимые в Вавилоне Фениусом Фарсой[141] и его семьюдесятью двумя учениками. Во «Введении в науки» говорится, что башню возвели из девяти различных материалов:

Эти «девять веществ» преподносятся во «Введении в науки» как поэтические аллегории

Двадцать пять наиболее доблестных из семидесяти двух соратников Фениуса Фарсы, по преданию, удостоились чести дать свои имена буквам огамического алфавита. Имена эти

Стоит отметить, что этот список несколько несовершенен, в нем вместо Ора (Hur) упомянут Ирод (Herod), а вместо Неештана (Ne-eshtan) – Навуходоносор (Nabgadon). Последние пять имен символизируют пять «чужеземных букв», отсутствующих в каноническом варианте алфавита. «Верховным надзирателем за возведением башни» в загадке предстает не Фениус Фарса, как можно было бы ожидать, и не его главные соратники Гадел и Кей, а Babel (Вавилон), поскольку в том же разделе книги поясняется, что Babel (Вавилон) передает букву B (Б), что соответствующее им дерево – береза (Birch) и что на березовой ветке было начертано первое огамическое послание в Ирландии, а именно пять букв B (Б). Это было предостережение Лугу, сыну Этне, гласившее: «Жену твою семь раз похитят у тебя и унесут в волшебную страну или иное место, если за ней не присмотрит береза». Луг догадался, что семь букв B (Б) семь раз символизируют березу, но, чтобы восстановить смысл послания, ему пришлось превратить семь букв B (Б), изображаемых одинарными насечками, в две другие буквы той же группы, S и F (соответственно из четырех и трех насечек), начальные буквы ключевых слов послания – «sid» («волшебный») и «ferand» («страна»).

Эта загадка – убедительное доказательство, рассеивающее последние сомнения в том, что Гвион знал тайную поэтическую традицию бардов того времени.

Обобщим результаты наших исторических изысканий.

«Гвион» – живший на исходе XIII в. клирик из Северного Уэльса, истинное имя которого до нас не дошло и который отстаивал честь и достоинство менестрелей низкого звания в словопрениях с придворными бардами, – написал собственную или заново переосмыслил уже существующую повесть о чудесном дитяти, обладателе тайного знания, доступного лишь ему одному. Это тайное, возможно религиозное, знание воплощено в цикле мистических поэм, включенных в повесть. В основе повести – значительно более древний образец IX в. н. э., где Крейрви и Авагдду, дети Тегида Фоеля и Каридвен, играют куда более важную роль, нежели в версии Гвиона. (Этот исходный образец не сохранился, но, как ни странно, в драме Шекспира «Буря» мы видим тех же действующих лиц: Просперо, подобно Тегиду Фоелю властвующего над волшебным островом, омерзительную ведьму Сикораксу, «не то свинью, не то ворону», мать Калибана, самого безобразного человека на свете, дочь Просперо Миранду, прекраснейшую девицу, которую Калибан пытался обесчестить, и Ариэля, чудесное дитя, заточенное ведьмой Сикораксой в древесном дупле. Не исключено, что Шекспир слышал эту сказочную историю в Стратфорде из уст своего школьного учителя-валлийца, послужившего прототипом сэра Хью Эванса из «Виндзорских проказниц».)