Определенно ничего подобного раньше не происходило, подумал Томас.

– Значит, ты обнаружил мертвого гривера, – задумчиво повторил Алби.

– Верно, – немного раздраженно подтвердил Минхо. – Он в паре миль отсюда, недалеко от Обрыва.

Алби посмотрел в просвет в стене, потом снова на бегуна.

– Ну хорошо… А почему ты не притащил его с собой?

Минхо издал смешок, который больше походил на недовольное фырканье.

– Чувак, ты чего, огненного соуса Фрайпана перебрал? Да они по полтонны весят! И вообще, я не прикоснусь ни к одной из этих тварей, даже если мне пообещают выход из Лабиринта!

– Как он выглядел? – спросил Алби. – Он хоть немного шевелился? Железные шипы на теле были выпущены? А кожа скользкая?

Томаса распирало от любопытства. Железные шипы? Скользкая кожа? Да о чем они вообще?.. Однако он продолжал молчать, стараясь не напоминать о своем присутствии. Вряд ли подобные темы следовало обсуждать при посторонних.

– Короче, старик, – сказал Минхо. – Ты должен сам посмотреть на него. Тут есть какая-то странность.

– Странность? – удивленно переспросил Алби.

– Чувак, я чертовски устал, хочу жрать, и вдобавок мне солнцем напекло башку. Но если настаиваешь, можем туда смотаться. Как раз успеем вернуться к закрытию Ворот.

Алби посмотрел на часы.

– Лучше отложим до утра.

– Самое умное, что я услышал от тебя за последнюю неделю. – Минхо выпрямился, шутливо ткнул Алби кулаком в плечо и, слегка пошатываясь, побрел к Хомстеду.

По-видимому, боль в теле не позволила ему оглянуться, так как он, уходя, крикнул через плечо:

– По идее, я обязан вернуться назад в Лабиринт, но мне по фигу. Пойду навещу Фрайпана и чего-нибудь пожую.

Томас был немного разочарован. Он понимал, что Минхо устал и ему требовалось отдохнуть и поесть, но все равно хотелось разузнать побольше.

Алби неожиданно повернулся к нему.

– Если ты что-то знаешь, но скрываешь…

Томасу до чертиков надоело, что его обвиняют в сокрытии какой-то информации. Неужели у них других проблем нет? Ведь он действительно ничего такого не утаивал.

– За что ты меня так ненавидишь? – прямо спросил он, глядя Алби прямо в лицо.

На лице Алби отобразились одновременно смущение, гнев и удивление.

– Ненавижу тебя? Ты так ничему и не научился с тех пор, как вылез из Ящика, придурок! Речь тут идет не о ненависти, симпатии, любви, дружбе или прочей ерунде! Все, о чем мы тут думаем, – как бы выжить. Так что забудь бабьи замашки, шанк, и включай гребаные мозги, если они у тебя есть!

Томасу будто дали пощечину.

– Но… почему ты продолжаешь обвинять…

– Потому что совпадения быть не может, балда стебанутая! Сначала появляешься ты, на следующий день – эта девчонка с непонятным посланием, потом на тебя набрасывается Бен, а теперь еще гриверы дохнуть стали! Что-то здесь не так, и я не успокоюсь, пока не разберусь, что именно!

– Я ничего не знаю, Алби, – твердо сказал Томас. Кажется, сейчас был удачный момент для того, чтобы проявить характер. – Я даже не знаю, чем занимался три дня назад, и тем более не в курсе, почему Минхо наткнулся на труп существа, которое вы называете гривером! Так что отвали!

Алби отпрянул назад и несколько секунд оторопело глядел на него. Затем сказал:

– Не кипятись, Шнурок. Взрослей и начинай соображать. Никто никого ни в чем не обвиняет. Но если что-то вспомнишь, если что-то тебе покажется знакомым, сразу скажи. Пообещай.

Не раньше, чем ко мне вернутся воспоминания, – подумал Томас. – И не раньше, чем я сам захочу делиться ими.

– Я думаю… Ладно, но…

– Просто пообещай!

Томас замолчал. Алби и нажим, с каким он действовал, ему порядком опротивели.