– Меня здесь нет, – бросила Роза. – Продолжайте ваш разговор.

Отодвигая книги вправо и влево, Рейнбери возвратился к своему креслу.

– Что за нелепость, Роза! – воскликнул он. – Ты же не пустое место!

– Конечно, я не пустое место, – отозвалась Роза, – но вы продолжайте говорить, о чем говорили.

Она повернула стул к книжным полкам и занялась рассматриванием книг. Наконец выбрала какую-то и, положив полную руку на спинку стула, углубилась в чтение.

– От чего ты не в духе, Роза? – спросил Рейнбери. Роза повернулась таким образом, что стал виден ее профиль.

– Этот человек, Кальвин Блик, сейчас с визитом у Хантера, – произнесла она.

– И зачем же он явился? – не сдержал своего любопытства Джон.

– Чтобы купить «Артемиду» для Миши Фокса, вот зачем.

– Невероятно! – воскликнул Рейнбери. – Какую же интригу задумал Миша на этот раз?

– А ему непременно нужны интриги? – удивилась Роза.

– Я считаю, что непременно, – сказал Рейнбери. – Неужели ты иного мнения?

Роза пожала плечами.

– Мне неприятен этот Кальвин Блик, – ответила она. – И бедный Хантер от него в ужасе.

– Блик – это темная половина сознания Миши Фокса, – изрек Рейнбери. – Он совершает на деле то, о чем Миша еще и думать не думает. Именно сравнивая Кальвина Блика с Мишей, понимаешь, насколько последний невинен.

Роза сделала презрительный жест. Потом небрежно положила книгу, которую только что читала, на пол.

– Подними, – попросил Питер, – и поставь на прежнее место, иначе я ее больше никогда не найду.

Роза вернула книгу на полку.

– Но бога ради, объясните, зачем Мише «Артемида»? – вскричал Рейнбери. Он был крайне взволнован.

– И в самом деле, зачем? – язвительно подхватила Роза. – Какой в этой жалкой «Артемиде» толк?

– Я вовсе не собирался оскорбить «Артемиду», и ты это прекрасно знаешь, – укоризненно сказал Рейнбери. – Но все же – почему именно она?

– «Артемида», – начала пояснять Роза, – это маленькое, но независимое издание. Очень маленькое, но обходящееся своими средствами. Таких, совершенно независимых, изданий в наши дни осталось считаные единицы. Возможно, у Миши нюх на эти вещи. Охотничий инстинкт, как у рыбака или охотника за мотыльками. Ведь радостно же ощутить, как нечто, еще миг назад свободное, бьется у тебя в кулаке.

Роза вытянула руку и медленно сжала пальцы.

– Роза, – произнес Питер. Не произнес даже, а пробормотал, как магическое заклинание, необходимое, чтобы защитить, но не себя, а ее.

– И все же, это так странно… – проговорил Рейнбери. – Хантер не продаст, я уверен.

– Я не знаю, что сделает Хантер, – заявила Роза. – Я к этому не имею никакого отношения.

– Нет, Роза, имеешь, – возразил Рейнбери. – Тебе известно, что Хантер сделает именно так, как ты скажешь.

– Вот поэтому я и решила молчать.

– Я только хочу надеяться, что у Хантера достанет дерзости, – продолжил Рейнбери, – сразиться с Кальвином Бликом – такую возможность никак нельзя упустить.

– Не понимаю, почему брат должен противиться продаже, если ему захочется продать? – возвысив голос, спросила Роза. Завитки волос, как облако мрачных мыслей, нависали у нее надо лбом, а сзади были скручены в длинный тяжелый узел. Повернувшись в профиль к обоим мужчинам, она глядела на уставленную книжными полками противоположную стену. – Ему будет предложена хорошая цена за акции и компенсация за утрату работы, которую он ненавидит, – вновь заговорила Роза. – Не понимаю, почему он должен отказываться. Неужели только из-за того, что кому-то хочется преподать Кальвину Блику некий урок?

– Хантер не пойдет на такую сделку. Он слишком горд, – воскликнул Рейнбери.