— Мы вынуждены вас оставить, мессир, — портной явственно потянул меня в другую комнату. — Моя дочь Нина может принести вам чай или что пожелаете. Чтобы вы не скучали. Я постараюсь не задержать нэри Делериш слишком долго. Но вы сами понимаете, что дело наше не терпит суеты, чтобы после не было стыдно за результат.

— Благодарю, — отозвался Маркуш без особого рвения. — И я вас ничуть не тороплю.

Девица застыла рядом с ним, видно, в ожидании распоряжений, но де ла Фиер не поторопился отдавать их. Мы с мессиром Чеботари и Андрой скрылись за дверцей — и все звуки привычно потонули в душноватой тишине. Ладно хоть Альдор снарядил с нами стражу, которая, стоило только выйти из повозки, заняла посты у дверей: снаружи и внутри. Мастера она ничем не смутила — видно, для того, кто часто принимает знатных заказчиков, такое грозное сопровождение привычно. Потому я оставляла Маркуша не только под присмотром внимательной девы, но и под более надёжным — воинов.

В комнате, куда отвёл меня и служанку портной, было тоже удивительно светло — но благодаря щедро расставленным вокруг свечам. У трёх зеркал, что стояли в центре небольшой каморки, располагался круглый постамент, на который мне и помог взойти мастер, не переставая восхищённо оглядывать меня и бормотать что-то себе под нос.

Откуда ни возьмись, засуетились рядом две помощницы, сами тонкие и вертлявые, словно пляшущие по ткани иглы. Они живо оттеснили Андру в сторону и с большим рвением присоединились к похвалам мессира Чеботари, обойдя меня по кругу, словно статую. От их внимания почему-то хотелось поёжиться, как будто меня растирали колючей щёткой, доставая до самого нутра. Удивительно неприятное ощущение, объяснения которому я никак не могла найти. Но женщины ненадолго пропали, а затем принесли ткани и тесьму, резные пуговицы и кружево — чтобы я могла выбрать.

— Мессир де ла Фиер, как я понимаю, не стеснил вас в средствах, нэри? — как бы между делом уточнил портной, явно испытывая надежду, что я с этим соглашусь.

Альдор и правда ничего не говорил мне о том, сколько нарядов я могу заказать и как много могу потратить. Но мне скорее виделся в этом очередной подвох. К тому же я не собиралась злоупотреблять его показной щедростью.

— Нет, он не ограничивал меня. Но, думаю, трёх платьев и полудюжины сорочек будет достаточно.

Мастер тихо вздохнул.

— Среди этих трёх платьев есть то, что вы наденете на помолвку? — он взглянул на меня исподлобья, наморщив лоб и продолжая перебирать в небольшом сундучке какие-то нужные ему мелочи. Словно лекарь — склянки со снадобьями.

Проклятье Закатной Матери! Альдор что, издевается? Он уже и про помолвку портному сказал? Даже я о ней ещё не знаю. Но насчёт платья мастер оказался прав. Для для помолвки нужно особенное: достаточно простое, чтобы подчёркивало невинность невесты, но в случае с высоким происхождением жениха — сшитое из хорошей ткани. На нём дозволялась лёгкая отделка тесьмой или короткий шлейф — это всё, что я знала о “помолвочных” платьях из тех книг, которые читала ещё в пансионе.

Но сейчас моя голова грозила разорваться от необходимости принять срочное решение. Похоже, даже имея возможность заказать это платье втайне от меня, Альдор нарочно оставил выбор мне. И тут дотянулся: я даже явственно представила себе его насмешливый взгляд и положенную в таком случае особенную ухмылку.

Мессир Чеботари молчал выжидательно. Я покосилась на него украдкой и вздохнула:

— Нет, платье для помолвки заказывать я не стану.

И даже в висках застучало от понимания, что я сейчас пошла против распоряжения Альдора. И тут же хлынувшая по телу волна жара спала, когда разум впитал эту мысль. Но, если де ла Фиер и дальше будет считать, что всё может решать за меня, даже в таких мелочах, как платье, моя жизнь рядом с ним даже в роли его жены и вовсе будет невыносимой. Я не смогу сказать ему лишнего слова и останусь на том же месте слегка привилегированной прислуги. Отчего-то мне этого не хотелось. Не хотелось, чтобы он смотрел на меня свысока и дальше. Пусть мой небольшой бунт он едва заметит.