Шум возле гостиницы со шпилем увеличивался, увеличивалась и толпа любопытствующих. Похоже, упавший с крыши пилон задел кого-то из рабочих, сновавших в это время внизу. Юрий Михайлович машинально свернул с моста в сторону здания со шпилем. Может быть, помощь понадобится, а скорее всего, просто поглазеть, ведь не каждый день с крыши сваливается кирпич!

Всё было, как всегда, – инертная Россия, инертная публика, инертные «ахи» и «охи». Юрий Михайлович поддался общему психозу толпы и зачем-то протискивался к свалившейся с крыши многотонной башенке. Через мгновение он понял, зачем.

Из-под конусообразного пилона, не до конца разбившегося, виднелась часть человеческого тела. Кто-то случайно оказался на месте падения, и человек, скорее всего, даже сообразить не успел, что навсегда прощается с жизнью. Генерал сделал ещё пару шагов к раздавленному пилоном человеку, тем более что голова у погибшего под удар не попала. Но, взглянув на покойника, Юрий Михайлович вдруг почувствовал себя плохо. Даже не плохо, а отвратительно. Генерал узнал в погибшем себя самого!

Да, этот человек был в гражданском, дорогого покроя костюме, да, этот человек никак не мог оказаться в Москве, но это был он сам, бывший полковник! Бурякин не мог не узнать себя хотя бы потому, что каждый день видел своё отражение в зеркале во время утреннего моциона. Погибший походил на Юрия Михайловича с точностью до мужских морщин, до цвета открытых, уставившихся в небо глаз! Вот только лет покойнику было побольше. А может быть, это тоже клон – точная копия оригинала? Ведь рейхсфюрер Гесс говорил, что такое возможно станет в ближайшем будущем!

– Ни хрена себе! – не выдержал Бурякин. – Что это у вас в приборе? Там Дельфийский оракул обосновался и предсказывает вещи более, чем невозможные! Я вовсе не собираюсь оставлять свою службу в пограничных войсках и не собираюсь переводиться в Москву! А тем более жить жизнью обыкновенного гражданского человека! И откуда свалившийся с крыши здания пилон? Это, по меньшей мере, чепуха! – Юрий Михайлович, возмущаясь увиденным, отвёл от лица эбонитовый круг энергетического прибора, снова ставший тёмным и ничем не отличающимся от обычного физиотерапевтического аппарата. – Послушайте, господин Гесс, – обратился он к рейхсминистру. – Насколько можно верить тому, что я сейчас увидел?

– Я не собираюсь вносить в ваше сознание какую-либо сумятицу, – Рудольф Гесс присел напротив, взглянул полковнику прямо в глаза и вздохнул. – Понимаете, за долгие годы заключения у меня было о чем подумать. И о мистической политике Третьего рейха, и о своём сумасбродном полёте в Англию, и о вашей России, давно уже ставшей для меня второй родиной, ибо физическому телу человека свойственно питаться энергетикой той земли, где в данный момент времени проходит его жизнь. Причём в долгих размышлениях и последующей работе мне очень помогала информация, вывезенная экспедицией нашего института «Аненэрбе» из Лхасы. Заметьте, я всегда был врагом коммунистов, но не врагом религии! До нового века осталось совсем немного – каких-то шестнадцать лет. Может быть, это покажется вам глупостью, но лично мне кажется, что на сломе эпох врагам православной России удалось добиться немалых успехов. Каких, к примеру, тем же американским масонам не удалось добиться ни войнами, ни интригами, ни политическими хитростями. Так что, вполне вероятно, вместо правительственного флага над Кремлём рано или поздно взовьётся американский доллар.

– Какой ещё доллар, господин Гесс? – саркастически улыбнулся Бурякин. – Да никакому доллару наш твёрдый рубль не одолеть никогда в жизни!