– Тебе не следовало приходить сюда, крошка, – выходит слишком сдавленно, я сглатываю вкус крови во рту и бросаю взгляд на дверь. Заперта, отлично.

– Почему? – ее приглушенный голос фиксируется где-то в голове, и мне опять скручивает позвоночник от осознания, как же охуенно она будет вот этим самым бархатным для моих ушей тембром умолять меня о большем.

– Опусти свои глазки пониже. Найдешь ответ на свой глупый вопрос.

– О-ой… – она приоткрывает свой греховный рот, а я тут же обвожу большим пальцем контур нижней губы и просто нахрен взрываюсь, когда Плакса несмело дотрагивается до него кончиком языка.

Она понимает, что вытворила, и тут же лишает меня этого удовольствия. А я хочу еще. 

– Открой, малыш. Еще немного, – жду, когда девчонка разожмет зубы, и толкаю палец глубже в ее рот, представляя на его месте свой разрывающийся прямо сейчас член.

Она закрывает глаза, когда я кладу свободную ладонь ей на задницу, а я как примагниченный наблюдаю за тем, как эта мелкая искусительница смыкает губы вокруг моего пальца и под моим контролем начинает его сосать.

А потом Плакса открывает глаза, и я, не в силах больше терпеть этот грех, резко вжимаю ее в свое тело и врываюсь языком в ее рот, балдея от вкуса разомлевшей девочки.

У меня срезает тормоза, я разрываю рубашку на ней, потому что просто бессмысленно возиться с этими маленькими пуговицами, и быстро опускаю широкую полоска топа малышке на талию, подвисая, когда мне открывается охрененный вид на острые сжавшиеся горошины сосков.

В ее взгляде появляется страх, она робеет и теряется, как будто вместо приятных ощущений я собираюсь распилить ее надвое.

– Тише, маленькая. Я просто тебя попробую.

Не договариваю, потому что после «попробую, а потом сниму эти милые и шортики и засажу до самых яиц» девчонка скорее заедет мне коленом по этим самым яйцам, чем расслабится и позволит получить удовольствие обоим.

У меня нет сил на осторожность, я сразу сжимаю зубы на ее соске, вклинивая ребро ладони между стройных ножек и буквально насаживая ее на себя.

Девочка встает на носочки, но я настойчивее, так что очень быстро я вновь чувствую жар ее промежности и переключаю свое внимание на вторую грудь, не сдержавшись и оставив укус сильнее вверху соблазнительного небольшого холмика.

Толкаю девчонку к шкафчикам, дергаю молнию с пуговицей на ее шортах и ныряю пальцами в ее влажность, запечатав стоны малышки требовательным поцелуем.

Она несмело водит ладошками по моему телу, в основном я чувствую ее пальчики на плечах и ключицах, и мне все это настолько по кайфу, что я даже не хочу заставлять ее дрочить мне.

Потому что хватает ее дрожащих губ, слегка раздвинутых ножек и юркого язычка, который она больше не пытается спрятать от меня. Она бесстыдно мокрая, и я на минуту прерываюсь, чтобы облизать свои пальцы прямо на ее глазах.

Ее очевидным смущением можно рисовать яркие картины в алых оттенках, и я не могу понять, в какой момент мне подсыпали долбаный афродизиак в воду, потому что даже отшлифованные опытом распутные девки с доведенными до идеала фигурами не ощущались так, как кроет от этой нескладной, местами угловатой девчонки с самыми развратными тихими стонами, которые я когда-либо слышал.

– Нет, нет, нет… – малышка оживает и начинает сопротивляться, когда я пытаюсь ввести в нее два пальца. У нее между ног столько смазки, что они должны легко проскользнуть внутрь ее, я уверен, потрясающе узкого лона. – Не так быстро…

Ладно, если девчонка привыкла к долгим прелюдиям – я не так уж и против.