мы скачем по клубам. и схема простая:
сначала по пиву. потом по танцполу.
и градус крепчает. дальнейшее скоро
и быстро случится в кино в туалете
на заднем сиденье без света на свете.
для нас не проблема. нас больше – мы стая.
и нас по-иному уже не заставишь.
а я слушаю тома йорка
про самый уличный спирит.
и питерский дождь рассекаю
колесами мотоцикла.
и если ты станешь взрослой
и даже совсем не тоненькой
я буду любить тебя так же
как в наше первое лето.
2002
чинаски
мы погасили свет. принялись пить и болтать обо всем.
напротив нас на стене зажегся неоновый конь
кинотеатра «весна»
и он полетел. а мы целовались трепетно трепетно так…
дышали и знали что мы никогда не умрем.
чуть позже мы вместе легли в постель
и нас заливал неоновый свет
под красным крылатым конем разливалась ночь.
и лица краснели и лица белели 7 раз 14 раз
взмах крыльев – неоновый конь все летал и летал.
и так миновала одна из наших ночей
одна из лучших ночей:
красный крылатый неоновый конь
и покаянная грусть.
2003
немым
мы утеряли пешку
и буквы вовсе не те.
я чувствую – лето крадется
и плавится в темноте.
но есть ты и запах твой
навеки впитанный мной
прекрасной дорогой ложится
между дождем и луной.
мы утеряли пешку
в клеточных лабиринтах.
я чувствую лето. так не было.
это же очевидно!
но есть ты и голос твой
навеки впитанный мной
прекрасной дорогой ложится
между дождем и луной.
мы утеряли пешку
белого цвета кости.
мне стали невыносимы
походы в кино и в гости.
я чувствую необходимость
быть все время с тобой.
и сердце прекрасной дорогой ложится
между дождем и луной.
2004
туземцы
туземцы живут в горах а конкретнее
их дома располагаются в ущельях гор.
в безопасных отвесных скатах.
я не знаю кто их научил этой безопасности.
но цунами и лавины обходят туземцев стороной.
доходит до того что они сидят на циновках курят
альпийские травы и наблюдают катастрофу природы
не шевелясь и внешне равнодушно.
туземцы не знают что такое измена.
когда им случается влюбиться – они завоевывают
и забирают навсегда.
туземец живет 98 лет и знает только одну женщину.
туземец умирает когда убивает волка.
так принято.
когда туземец начинает глотать свои легкие
вместо воздуха он снимает со стены ружье и уходит.
никто не плачет. никто не бежит за ним.
все знают что туземец не вернется.
а время замерзает обращаясь в слух.
и когда раздается долгожданный выстрел
младший из сыновей протягивает матери винтовку
становится у края чернозема и смотрит как она
стреляет себе в грудь.
старшие начинают пеленать ее а младший поднимается
в горы и приносит тело отца и язык волка.
отца опускают в могилу
и кладут его голову на плечо матери.
туземцы самый счастливый народ.
их не смогла найти и изучить ни одна экспедиция.
их не смогла найти ни одна цивилизация.
говорят в их теле нет сердца.
говорят небо плачет за каждого из них.
говорят язык волка становится ласточкой.
а я не знаю кто мне все это рассказал.
2004
узелок
независимость хуже смерти:
под ударами все равны.
и крошится мозг. отрешенно
нервы любовью полны.
и я плавлю время
и есть не могу абсолютно.
и стремлюсь как фанатик
к тебе как бездомный к уюту.
и невдомек что никто
никогда не предан:
из двух влюбленных
один – влюблен. второй – следом.
2005–2013
москва держит небо
и стелет постели
а плечи атлантов
давно онемели
от тяжести неба
свинца килограммов
и хочешь не хочешь
захочешь быть пьяным
невнятным
бубнить
водку в губы макая
в подмышку скулить
промежтем выбирая
из двух исполинов
того кто накормит
икрой и свободой.
мы встретимся скоро
на невском.
украдкой на невском –
«простыла?»
и руку в карман
чтоб ладонь не остыла
и грела
карман соревнуя с морозом