Я еще раз окинула взглядом нежданного собеседника. Большое чешуйчатое тело, длинная шея, заканчивающаяся той самой мерзкой зубастой мордой, мощные лапы и сложенные крылья на спине. Странный окрас, представляющий собой словно большие мазки всевозможных цветов и оттенков, хаотично разбросанные по всему огромному телу.

– Ты дракон! – уличила я чудо-юдо.

– Да ты что?!! – Ящер-переросток, поднявшись, уселся на задние лапы, как собака. – Сама догадалась, или подсказал кто?

– Дракон… – еще раз повторила пораженная я. – Значит, и драконы тоже бывают.

– Ты кто, убогая? – почти с жалостью спросил опознанный представитель фауны.

– Я не убогая!

– А чего так удивляешься, будто дракона впервые видишь?

– Потому что драконов вообще-то не бывает.

– С чего бы вдруг? Слушай, а ты, случаем, не полоумная? Отойди от меня подальше, я психов боюсь!

– Сам ты такой, ящерица пучеглазая. Я тебе говорю, что в моем мире драконов не бывает, это миф.

Дракон несколько раз моргнул и опять стал внимательно меня осматривать.

– Так ты из другого мира? – спросил и сам себе ответил: – Ну да, похоже на то. То-то я и смотрю, пялишься на меня, как одичалая. Куда неслась-то так?

– Куда надо, тебе знать не надо! – огрызнулась я и вдруг, вспомнив об инстинкте самосохранения, решила уточнить: – Слушай, а ты не опасный?

– В смысле? – не понял мифический персонаж.

– Ну, в смысле, жрать меня не будешь?

– Слушай, это ты тут психическая, а я пока в своем уме! – обиделся дракон. – Я хоть и дикий, но что попало в рот не тащу. Мне желудочное расстройство ни к чему. Я нормально питаюсь, а ты, может, вообще какая-то заразная!

– Значит, есть не будешь, – успокоилась я. – А ты чего тут в кустах-то лежишь?

– Смотри, какая любопытная! Чего это я тебе рассказывать должен-то?

– А почему бы и нет?

– Тогда ты первая. Куда неслась-то?

– Я просто гуляла. Расстроенная была. Меня из моего мира умыкнули, и теперь я вернуться не могу, – неожиданно стало так себя жалко, и я всхлипнула. – А я домой очень хочу! У меня там мама, и папа, и брат, козел, конечно, но все равно. А тут одни фейри эти долговязые, и врут все главное, чувствую, – слезы уже катились вовсю. – Еда – дерьмо, Агуст – придурок озабоченный… И принц еще этот, Фрай, блин. Скотина кобелистая! Жених, тоже мне! Орет на меня, а сам с этой воблой обжимается! А мне плевать вообще! Только обидно.

Дракон сидел, пораженный потоком инфы, и только хлопал желтыми глазищами.

– Щас, погоди! – наконец сказал он, отошел куда-то и тут же вернулся с большой бутылью в передней лапе. – На, глотни, помогает.

Я почему-то без сомнений подняла тяжеленную бутыль и сделала большой глоток мутной жидкости. Горло опалило огнем, и глаза натурально полезли на лоб. Я закашлялась, чувствуя, как жидкий огонь быстро спускается к желудку.

– Вещь! – дракон отобрал у меня бутылку и приложился сам. – Моментом тебе мозги прочистит. Я из твоего рассказа мало что понял, так что ты глотни еще, и давай по порядку. Я страсть как люблю всякие истории слушать.

Ну, я и глотнула еще, и потом еще. Вскоре ноги мои отказались меня держать, и я уселась на землю, привалившись к теплому боку дракона, и вещала ему про всю свою жизнь с самого детского сада, включая то, как я застала моего бывшего в интересном положении, и закончив подробным описанием событий, начавшихся в баре, и до сего момента.

Дракон внимательно слушал, периодически прикладываясь к бутылке и щедро делясь со мной. Время от времени вставлял емкие замечания типа: «Да, ладно!» или «Вот он урод!», а под конец откровенно ржал.