– А давай-ка и впрямь назовём его – Мурзик. Он на мурзилку сильно похож, – предложил муж.

Мужик сразу мне разонравился:

– Хах! Мурзик! Он что, издевается? Уверяю, что если он и дальше будет меня так величать, то скоро узнает, – какое я лихо. И не дай бог хоть раз произнесёт эту скверную кличку! – и я затаил злость на незнакомого дядьку.

Видите ли, его растрогала моя смешливая мордашка, и он вдруг решил, что я грязнуля, – вернее мурзик. А моё мнение – иное.

Если тебе кто-то нравится (впрочем, я никогда не сомневался, что стал любимцем), не стоит называть его ужасным именем, особенно – Мурзиком. С тех пор я ни разу не отозвался на обидную кличку.

Хозяин, он же узколобый! Уж, сколько раз, гипнотизируя взглядом, я внушал ему, что негоже милашку, каким был я, обзывать Мурзиком. Но он не замечал моего презрительного, – фе! А я усердно игнорировал новое имя. Проблему, как всегда, решил случай.

Как-то раз, придя домой, хозяин, переступая порог дома, споткнулся, зацепившись об меня ботинком и по инерции полетел вперёд. Влетев на скорости в стену, он чуть не расшиб себе лоб (так ему и надо!). Потом, развернулся, навис надо мной и как гаркнет:

– Разлёгся! Здесь… Как у себя дома… – и слюной оплевал всю мою шерсть. Отвесив в довесок лёгкий пинок под мой пушистый хвост, Михаил рявкнул: – Вечно валяешься на пороге! Ковром себя возомнил?

Ошарашенный криком, я подскочил и, как ошпаренный, убежал, сметая на своём пути напольную вазу, пульт от телевизора с журнального столика и рваные носки хозяина со стула и залетел под кровать. Гений тот, кто изобрёл кровать, – лучшее место для пряток.

Отыскав безопасный угол, я возмутился:

– Хм… Интересно… а разве я ни у себя дома? Я уверен, что это он у меня в доме.

Сам того не зная, Михаил окрестил меня новым именем – Коврик.

С тех пор меня звали Ковриком, в основном, когда я лежал у порога и все, кому не лень, наступали мне на хвост. Кличка приклеилась, будто банный лист (ну, сами знаете к чему).

Имя Коврик было таким же нелепым, как и Мурзик. Но оно основательно закрепилось за мной с полного согласия моего хвоста, вернее его кончика, который то и дело реагировал на призыв.

Ковриком меня звали не только за то, что я валялся у порога, но и за длинную, мягкую и пушистую шерсть один в один похожую на ковёр. Сходство моей особы с наречённым именем не оспоришь, – вот я и смирился.

Кстати, в противовес кличке – Коврик, появилась и обидная – Половик. Так меня кличут, когда я путаюсь под ногами. Члены семьи каждый раз чертыхаются, когда оттаптывают мой теперь уже порядком истрёпанный хвост. От боли я, конечно же, визжу и подпрыгиваю, а испуганная родня от жалости ко мне просто в обморок падает. А потом в след ругают, словно это я им на хвост наступил. Странные люди. Их логику не понять.

За непослушание и проказы меня обзывали – Половиком.

Дурацкие клички дал мне милый старикан. Пусть зовёт как хочет, лишь бы не бил! Однако я принципиально не отзовусь на кличку – Мурзик, потому что считаю себя чистюлей, который две трети жизни лижет свою попу и всё что её окружает.

С годами я смирился с прозвищем – Коврик и вяло реагировал на – Половик.

Справедливости ради, скажу, что данная кличка, мне кажется, с точностью определяет мой образ жизни, ведь я днюю и ночую на пороге дома. А знаете почему? Потому что исполняю высокую миссию, – охраняю жильё. Невзирая на то, что хозяев раздражает моё возлежание у порога, я продолжаю честно нести службу, – это мой долг.

С тех пор как каждый член семьи, уверяю вас, ни один раз вытер об меня ноги. Я до икоты ненавижу порог, но меня всё время манит к нему с силой магнита, потому что врождённое любопытство и неистребимое желание узнать новости с первых уст с годами только усугубилось.