– Да-а-а, уж, – протянул Денисов. – Что есть, то есть. Ладно, не бери в голову. Пускай ими теперь терапевт, он же педиатр, занимается.

Посередине перевязочной, на обтянутом потрескавшимся бордовым дерматином стуле сидела молодая полная девушка с неестественно приоткрытым ртом. В уголках ее грустных глаз скопились прозрачные слезы. Денисов приоткрыл окно, разбавив спертый удушливый воздух, пахнущий уже въевшимся перегаром и еще чем-то кислым, свежей струей морозного вечера. И встал напротив зажмурившей глаза девушки.

– Не волнуйтесь, – как можно мягче попросил ее Денисов, обматывая кончики больших пальцев рук марлевыми салфетками. – Расслабляйтесь. И постарайтесь меня не укусить.

– Угу, – с трудом выдавила из себя пациентка и еще больше зажалась.

– Так, спокойно, не волнуйтесь. – хирург ловко завел в рот обмотанные тканью большие пальцы и, зафиксировав их на коренных зубах нижней челюсти, остальными ухватил выступающие костные углы. Хоп. Раздался характерный щелчок, и челюсть быстро встала на место. – Черт!

– Ой, доктор! – расцвела девушка, потрогав свою вновь открывающуюся челюсть. – Извините, я не нарочно.

– Ничего страшного, – поморщился Денисов, снимая салфетки с укушенных пальцев.

– Вам сильно больно?

– Нормально. – Он через силу улыбнулся и осмотрел кожу. Вроде не прокусила. В другой раз нужно будет побольше салфеток намотать.

– А у меня это второй раз уже. И все время при зевании. Сегодня вот тоже зевнула, а она раз и выскочила.

– Осторожней надо зевать.

– Так вы не сердитесь на меня? Как-то само собой получилось!

– Все хорошо. Идите в кабинет к хирургу, он вам справку напишет.

Не успел Денисов подняться на хирургию, как в кармане халата зазвонил мобильный телефон. В реанимацию поступил сорокалетний мужичина с тяжелым желудочно-кишечным кровотечением. У него из заднего прохода буквально ручьем вытекала теплая кровь, а при постановке зонда в желудок вишневый поток хлынул и оттуда. Срочно в операционную!

Виталик на операцию пойти не смог: зашился в приемнике. Время всего 19–10, а там яблоку негде упасть. И в основном везут одну травму. Медсестры в перевязочной нет. По штату положена, а по факту нет желающих за копейки заниматься тяжелой, нескончаемой работой. Вот ему приходится и гипсовать, и поправлять сдвинутые кости одному. Да и ведение документации никто не отменял. Если ответственный хирург не занят, что бывает очень редко, то приходит на помощь. А так хирургу приемного покоя, в основном, приходится рассчитывать только на себя.

Пришлось Денисову пригласить к себе в помощь дежурного гинеколога. Им не привыкать. Так как по, сложившейся уже давно традиции, именно гинеколог и участвует в операциях хирургов в ночное время в качестве ассистента. Якобы у гинеколога меньше всех работы. А к ним иногда и на самом деле не так много больных поступает.

Случай оказался непростым. Огромная язва двенадцатиперстной кишки буквально разъела питающие ее стенку сосуды, и из них продолжалось серьезное кровотечение. Только удаление части органа могло в данном случае спасти человеку жизнь. Денисов отважился на резекцию, несмотря на крайне тяжелое состояние оперируемого пациента.

Четкая и слаженная работа в операционной: хирурги, молчаливо склонились над узким колодцем срединной раны, уверено оперируют. Анестезиолог стоит рядом – поддерживает наркоз и одновременно переливает кровь, операционная сестра внимательно следит за работой врачей, готовая в любую секунду прийти им на помощь. В покрытом от пола до потолка бирюзовым кафелем зале царит умиротворяющая тишина, разбиваемая только мерной работой дыхательного аппарата и короткими фразами хирурга. Все присутствующие сейчас – единая команда. Они сосредоточены и подчинены одной цели – спасти человеку жизнь.