– Я, наверное, пойду, Сим…

Рядом стоящая скромница, чьи щёки пылали ярче волос, несчастно посмотрела на Мотаеву, будто умоляя ту её отпустить.

«Неужто я такой страшный!?»

– Да. После пар, как освободишься, звякни… Я тебя заберу.

Казалось бы, повод ревновать должен быть у Симки, а столь мерзкое чувство испытывал сейчас я!

«Ревную! Да ещё и к девчонке! Дурдом...»

Только лишь когда рыжуха скрылась за огромной дверью института, Мотаева медленно перевела взгляд своих тёмно-серых глаз, слегка приподнимая бровь, будто чего-то ожидая.

«Что? А? Она вроде что-то спрашивала...» – чувствуя себя тёлкой, которая залипает на красивом экземпляре противоположного пола, поморщился. – «Да…точно! Интересовалась, когда я приехал!»

– У меня практика… я ненадолго тебя задержу…

Серафима нахмурилась.

«Чёрт! Всё не то!»

– Я скучал…

Протянув руку, хотел коснуться щеки любимой байкерши, но Мотаева дёрнулась назад, мотнув головой.

– Да. Действительно. Тоже спешу. Скоро звонок, а я ещё не ориентируюсь в кабинетах.

– Давай провожу, – сразу предложил помощь, видя, что Мотаева совершенно не хочет идти на контакт.

«Мля! Надо было Жеку слушать. В конце концов, приехал бы на вечер первокурсников! Сегодня всё не в масть!»

– Ладно. Идём… 109 аудитория.

Симка так тяжело вздохнула, что захотелось прижать её к себе и обнять, не подпуская к девушке невзгоды и печали.

Мотаева стала подниматься по ступенькам, крепко сжимая розу, полностью игнорируя взгляды любопытных зевак, которые вошли в здание МАДИ вслед за нами, до смешного подтверждая, что только мы являлись причиной их массового опоздания на занятия.

«Делать больше людям нечего что ли? Как малолетки в школе, честное слово!»

– Как Германия? – дала надежду мне девушка, идя вперёд, явно нарочно не желая подарить взгляд своих глаз, наполненных когда-то одной нежностью и восхищением.

– Нормально. Жека с Машкой донимают друг друга. Она убеждает его в своей точке зрения, говоря, что их отношения невозможны и бессмысленны, но Ермолин может быть очень настойчив.

– Пусть сильно не напирает, иначе может Нолика спугнуть, – моментально расслабилась байкерша, криво усмехнувшись. – Будет жалко, если эта улитка опять спрячется в свою ракушку.

– Она не кажется улиткой. Такая бойкая.

– Я просто её дольше знаю. Она может казаться какой угодно, но на самом деле Уварова очень ранимая… например, тебя она до сих пор простить не может.

– Я знаю, – мрачно улыбнулся, тысячу раз уже пожалев, что доверился одному носу. – Она меня игнорирует. Не разговаривает. Порой кажется, что Женьку она не подпускает только из-за меня.

– Не бери на себя слишком много. Маше плевать на тебя… да и на Женьку. Сейчас она беспокоиться только за своё сердце. Не хочет, чтобы с ней случилось нечто похожее, что случилось со мной.

– Ты стала взрослее.

– Хорошие учителя были, Деня…

«А вот и первый камень… или шпилька. Плевать. Долго ехала до претензии, так что пусть говорит, что хочет! Лишь бы только говорила! Её молчание меня угробит».

Мы почти оказались у цели. Первачки-парни заинтересованно смотрели на нас, переминаясь с ноги на ногу возле 109 аудитории.

Взяв девушку за руку, отодвинул её в сторону.

Мимо потянулась вереница шумных третьекурсников. Видимо, пара сдвоенная. Явно потоки соединили для знакомства первачков с их кураторами.

– Сим… я люблю тебя.

Мотаева так дёрнулась, будто я не в любви ей признался, а по щеке врезал.

Девушка, сомкнув губы в тонкую полоску, сначала побледнела, а через мгновение её лицо пошло пятнами. Рука девушки выскользнула из моей ладони.