«Ну… мужчина же должен быть… эээ... «мужчиной»? Это нормально!» – мысленно корила себя за мелочность. – «Захотел парень за своей девушкой поухаживать. Что в этом плохого?!» – рассуждая на задворках сознания, слушала смешные истории брюнета, возникшие в Германии с ним и Ермолиным из-за языкового барьера последнего с представителями чужбины. Не смеяться над Женькой было просто невозможно.
– … а потом этот дурень говорит немцу: «das Mann», бестолково употребляя артикль среднего рода к нашему непосредственному начальнику! Я думал, он нас засудит! Так кричал… – Деня улыбнулся, видя, как я хохочу. – После этого инцидента Ермолина послали на этаж производства. Мне дали выбор. Я решил не бросать бестолкового друга, чтоб его там в цехе никто их длинных бледных немцев никто не уработал. Конечно, я утрирую. Такую каланчу, как Жека, никто бы не тронул, но… тем не менее…
Мобильный телефон Соколовского, перебивая старую песню «Maybe I Maybe You» группы «Scorpions», разразился заводным современным рингтоном, поразворачивавшим в нашу сторону посетителей, которых было достаточно много для…
«Чёрт! Уже ОБЕД!!! Я опоздала на соревнование!!!!» – одновременно с озарением, всё это время сверлившим меня изнутри, услышала из громкого динамика победный крик Швецова:
– Соколовский!!! Я ПОБЕДИЛ!!! СПАСИБО!!!
– «Просишь ты небеса
Все, что хочет душа.
Ты к себе обратись,
Голос сердца услышь.
Много боли вокруг...
Кто-то крикнет вам вдруг:
«Быть правдивым хоть раз
Может каждый из нас...» – словно в насмешку, пел из колонок забегаловки Клаус Майне, помогая глазам наполниться слезами обиды… обиды, которая сейчас казалась безмерной по сравнению с недавним предательством сестры и безалаберностью Дениса. Может потому, что тогда он реально не представлял, что делает… а сейчас… сейчас он сделал это специально! Знал, что у меня соревнование!
Я смотрела в глаза Дениса, который недовольно поморщился и молча отключился, явно поняв, что я всё услышала.
Соколовский не прерывал взгляда. Ждал от меня вопроса…
А я не видела смысла его задавать. Мне всё стало ясно. Мы не подходим друг другу. Властная черта переросла на моих глазах в уродливый деспотизм.
Без скандала и высказываний, я сглотнула горечь, мысленно подарив пять баллов солисту «Scorpions», достала тысячу, положила на свою тарелку, поднялась и вышла из ресторана, полностью игнорируя своё имя, сорвавшееся мне вдогонку:
– Сима! Стой! Я всё могу объяснить!!!
– Не стоит. Мне это больше не интересно.
– Сима! Я с Егором ни о чём подобном не договаривался! Ты можешь сделать неправильные выводы из-за звонка этого придурка, которому я голову оторву… когда увижу… – процедил сквозь зубы Денис, следуя за мной по пятам, когда я вышла из придорожного ресторанчика.
Я резко остановилась. Повернулась к Соколовскому и больно ткнула ему в грудь указательным пальцем, тщательно выговаривая свои вопросы:
– То есть, ты не договаривался со Швецовым о планомерном задуривании моей головы?
– Нет!
– То есть ты не собирался меня задерживать?
– Нет!
– То есть ты не против был моего участия в стантрайдинге?!
– Я… яяя… – замялся Денис, отводя в сторону взгляд.
– Понятно!
Я только хотела отвернуться, но чёртов практикант схватил меня за предплечье, останавливая:
– Ничего тебе не понятно! Да! Я против такого кошмарного вида спорта, где каждый лишний градус способен сломать твою шею! И это нормально! Каждый любящий человек переживает о сохранности жизни, того, без которого он не мыслит этой самой жизни! Но я ничего такого не планировал! Я просто приехал к тебе! Да, хотел поговорить, но не более!!! Я… – Соколовский смутился ещё сильнее. Устало провёл ладонью по волосам, виновато покосился на меня, отпуская. Рука оказалась свободной. – Ты так была рада видеть меня, что я не стал портить день… а потом понял, что ты совсем забыла о соревновании… не стал напоминать…