– Так я и знал!

– Ну раз знал – возьмешь?

– Мы же договаривались: я работаю один, без медсестры, все делаю сам, ставку вы делите, как вам удобно, – Денис с внешним спокойствием выкладывал свои аргументы. – В ответ вы не нагружаете меня интернами и прочей самодеятельностью. Было такое дело?

– Ну тебе же самому будет проще с помощником!

– Я работаю один, – произнес Денис медленно. Акцентируя паузы между словами.

– Денис… – начмед вздохнул и, решив не тратить напрасно времени, произнес: – Это не просто интерн. За него просили.

Дэн выдал Смоленцеву самый укоризненный взгляд, на который был способен.

– Он внук Паулины Леонтьевны! – принялся оправдываться Георгий Михайлович.

Денис наморщил лоб и память.

– Бывшая начальница департамента?

– Угу.

– Так ее же… лет десять назад… проводили на почетную пенсию. С большим трудом и не с первой попытки, насколько я помню.

– Одиннадцать, – поправил Смоленцев.

– Ну и какая вам теперь с нее корысть? – Денис поерзал в кресле, подергал плечами. Хондроз уже третью неделю вольготно гулял по всей спине и нынче обосновался в грудном отделе. Надо идти сдаваться Рудику.

 – А что, должна быть корысть? – вяло огрызнулся начмед.

Дэн в ответ лишь фыркнул, а Смоленцев вздохнул обреченно.

– Она нам столько добра сделала, когда была в должности. Очень много помогала, Денис, понимаешь?

– Ну, теперь-то она давно уже мирная пенсионерка, а не грозный чиновник. Помощи от нее никакой.

– А тебя добро помнить не учили?

– Меня лично в медакадемии другому учили, – Дэн зевнул, деликатно прикрыв рот. – А про добро что-то не припомню. Это на каком курсе давали? Может, я в тот семестр прогуливал много.

– Вот что ты такой противный, а?! – не выдержал начмед. – Невозможно с тобой договориться!

– Мне писать заявление об увольнении? – Денис протянул руку и взял со стола авторучку.

– Не лезь в бутылку! – рявкнул Смоленцев. – Я про твою суперпопулярность и мегавостребованность помню.

– А про обещанный в прошлом году «Вергланд»2 помните?

– Тьфу на тебя! – раздосадовано выдохнул Георгий Михайлович. И замолчал, глядя поверх очков на своего визави.

Денис безмятежно встретил административный взгляд, неспешно щелкая ручкой. Какое-то время в кабинете слышался только этот звук.

– Ладно, – вздохнул начмед. – Ты берешь интерна, я покупаю аппарат.

Денис еще раз щелкнул ручкой. И озвучил оформившееся пять минут назад подозрение.

– А это не он там случайно в приемной сидит?

– Он. Не случайно.

Щелк-щелк.

– Хорошо. Договорились. При условии, что «Вергланд» появится в операционной в этом месяце.

– В следующем квартале!

Дэн лишь вздернул бровь.

– Да я сейчас в бухгалтерию позвоню!

– Жду, – Денис сложил руки на груди.

– Шустрый какой, – Георгий Михайлович потер шею под воротником рубашки. – Вот когда будешь на моем месте… – Дэн хмыкнул, а начмед лишь закивал энергично. – Будешь-будешь, судьба тебя обязательно накажет за твой вредный характер. Вот тогда и поймешь, на какие унижения приходится идти, чтобы выцарапать что-то из бухгалтерии. Иди. Мой позор должен остаться при мне. – И поскольку сидящий напротив врач не демонстрировал ни малейшего намерения уйти, повысил голос: – Что, не веришь мне на слово?

– Отчего же, – Дэн пожал плечами и встал. – Мужскому слову верю. Работа такая.

Начмедовское спасибо нагнало доктора Батюшко уже у двери.

На появление Дениса его будущий интерн вскочил. Дэн какое-то время молча разглядывал его. Густые русые волосы, кажется, стрижены газонокосилкой, вихры во все стороны. Взгляд голубых глаз как у брошенного котенка. Росту от силы сто семьдесят. Мальчишка. Остается надеяться, что «Вергланд» того стоит.