***

Отец тогда перезвонил. Через неделю. Разговор «ни о чем», как называла подобные беседы Оля. «Как дела? – Как здоровье? – Как работа?». Как-как? Как обычно. Дел и забот столько, что не успеваешь разгребаться – только закончишь с одним, начинается другое. Здоровье соответствующее: и поболела бы недельку, да некогда. Из-за работы как раз и некогда, и сына на ноги ставить надо. Нет в доме других кормильцев, только она – Оля. Но разве все это расскажешь незнакомому человеку на том конце провода, пусть он и называет себя… отцом. Поэтому отвечала односложно: «Нормально… нормально… все нормально».

А он снова перезвонил. И после обязательных вопросов стал вдруг рассказывать о своей новой работе, о журнале, о том, как много талантливой пишущей молодежи, и о том, как часто он не понимает современную литературу.

– Понимаешь, какая чехарда получается, – говорил Геннадий Игоревич, – и вот чувствую, что-то в этом есть – мысль, яркость, но они пишут о современности, а я эту современность не знаю. Я, наверное, так и не перешел в двадцать первый век, живу в понятном мне двадцатом. А журнал хочется сделать передовым или, как сейчас говорят, востребованным. Меня взяли за опыт и профессионализм, но, кажется, этого мало. А еще от прежнего редактора мне поэты достались, как говорится – с нервом. Что с ними делать? Ума не приложу.

Оля, сама не зная почему, вдруг сказала:

– А покажи мне этих поэтов… с нервом.

Нет, она не была знатоком литературы, читать любила, но когда позволяло время, а времени на себя оставалось не так уж и много. Да если и читала, то явно не «поэтов с нервом», а либо женскую литературу, либо женскую поэзию. Женская поэзия часто вообще заменяла всю литературу. Аристократичная Ахматова, яркая Цветаева, простые, незамысловатые, но такие понятные Маргарита Агашина и Лариса Рубальская. А еще особняком – Вероника Тушнова.

Нет у Оли времени на литературу, только в отпуск брала с собой стопку романов и детективов. А стихи… несколько строк – и целая история, судьба. Перед тем как лечь спать, открыла наугад страницу, прочитала про свое, женское, почувствовала, что не одна, и как-то светлее на душе. Можно выключать ночник и закрывать глаза. 

– Тебе это интересно? – на том конце голос едва заметно дрогнул.

Ольга привычно пожала плечами и щелкнула зажигалкой, предусмотрительно открыв форточку.

– Честно говоря, совсем не разбираюсь в современных поэтах, да и в литературе тоже, но взглянуть любопытно.

– Я тогда передам… когда? Завтра? Послезавтра?

Хотела ответить «без разницы», а получилось:

– Давай завтра, в кафе, где встретились.

С тех пор то кафе стало местом их встреч. И как-то незаметно, потихоньку отец и дочь начали общаться. И нашлись общие темы, и даже взгляды на жизнь обнаружились схожие. И даже со стихами удалось разобраться. Потому что совершенно случайно объявился эксперт – Изольда Васильевна.

Кто бы мог подумать, что эта преклонных лет дама с удовольствием читает сетевых поэтов и знает многие современные имена? И даже имеет собственное мнение на их творения?

Увидев у Оли дома листы со стихами, Изольда Васильевна нацепила на нос очки и со словами «любопытно-любопытно…» села за изучение. Из пяти гениев трех отмела, а от двоих пришла в восторг.

«Вердикт Изольды» был передан Геннадию Игоревичу при следующей встрече, Геннадий Игоревич пожелал непременно познакомиться «с сим заинтриговавшим его литературным экспертом». И Оля познакомила. Пригласила к себе домой на чай.

Так Геннадий Игоревич узнал о существовании внука.