Екатерина выпрямилась, сложила руки на груди, и с чувством заговорила:

– Можно проверить всех, кто в последнее время посещал внешние локации. Надо еще проверить чёрный рынок, кто какие свитки…

– Глазьева, – Чернецов легонько постучал пальцами по столу, – Что, с бумагами надоело возиться в своем Невмеше?

Зализанная поджала губы, пытаясь взглядом сжечь модератора. Чувствовалось, что эти двое знакомы давно, и такие отношения для них норма.

– Я знаю, как делать мою работу, – с усмешкой сказал модератор, – Сейчас мне нужно лишь узнать у нюбса, что ему известно.

– Хорошо, – холодно произнесла девушка, – Продолжайте, Гончаров.

Я, хлопая глазами, смотрел то на одного, то на другую.

– Что продолжать?

– Что говорили эти игроки? Что им нужно было от тебя?

– Ну-у-у… – я замялся.

Я оказался перед дилеммой, потому что мне очень не хотелось говорить про своего отца. Я отлично помнил, что сказали те двое напавших.

«Чекан кое-что оставил…»

Если той парочке что-то нужно было от моего отца, то вполне может быть, и этим законникам что-то нужно.

Но отец – это настолько личное… Я столько лет ничего не знал о нём, и тут вдруг за один день столько упоминаний.

– Может, «свиток правды»? – Глазьева чуть повернулась к модератору, – На нюбсах самый простейший работает.

Чернецов усмехнулся.

– Ну, раз Невмеш разрешает…

Екатерина махнула головой.

Мне почудилось неладное, пусть даже сегодня весь день и так паранормальный.

Судя по всему, эта прилизанная из Отдела Невмешательства должна быть защитницей, раз представляет мои права. И это модератор, представитель Отдела Надзора, должен у неё разрешения спрашивать.

На деле же получалось, что моей защитнице самой не терпелось расследовать тайну. Видимо, должности в Отделе Надзора и в Отделе Невмешательства настолько отличались уровнем скуки и однообразности.

Мой разум наконец стал давать подсказки. Даже здесь всё поддавалось логике.

– А могу ли я просить другого защитника? – осторожно протянул я.

Чернецов и Глазьева одновременно пронзили меня взглядами, в их глазах промелькнуло беспокойство.

– Нюбс Гончаров, а чем вас не устраиваю я? – с лёгким возмущением спросила Екатерина.

– Мне кажется, что вы заодно.

– Сам подумай, – Чернецов откинулся на спинке, – Допустим, приведут другого из Невмеша. Ты представляешь, кто там работает?

Екатерина с вызовом спросила:

– И кто же там работает?

– Бюрократы, – спокойно ответил модератор, – Нюбс, знаешь такое слово?

Я кивнул, а Екатерина хмыкнула:

– А вы только и можете, что носиться, размахивая дубиной направо и налево.

Чернецов примирительно поднял ладони и продолжил:

– Не все, конечно, бюрократы. Но многие там – бумажные черви. Вы, нюбсы, для них только цифры на бумаге, – он начертил для наглядности что-то на столе, – Ты хочешь быть просто цифрой на бумаге?

– Я…

– И вот представь, такому червяку совсем немного до новой должности, – Чернецов раскрыл перед собой невидимую папку и стал водить пальцем, – Так, нюбс Георгий Гончаров. Ага, так он ещё и запперс. Что у нас там по Поволжью, Катринити?

Прилизанная, пропустив «катринити» мимо ушей, со вздохом ответила:

– Несколько применений смертельных скиллов, нарушители не пойманы.

– А что у нас за смертельные скиллы полагается? Понимаешь, к чему клоню?

Я поджал губы – кивать мне очень не хотелось. Непроизвольно покосился на Екатерину. Она, приподняв брови, слушала модератора, но не перебивала.

Они вполне могли приукрасить, чтобы я стал шёлковым. Но и стать «просто хорошей отчётностью» для офисного клерка мне тоже не хотелось.

– Почему Глазьева до сих пор в младших сотрудниках? – модератор кивнул на защитницу, – Да потому что она в поле работает, с живыми нюбсами. Ты для неё не цифра.