– Он одинок, – вздохнула Дафна, – Единственный павший человек. И это его проклятие.

«Братан, про речку спроси, ту самую, летнюю».

– А источник Леты? – сразу же поинтересовался я.

– Ты знаешь, что эти квесты… – Дубыня снова коснулась корешка дневника, – связаны между тобой, твоим отцом, и властелином?

Меня немного проняло. Как-то слишком всё сложно, и непонятно. Больно много всего намешалось.

Но зато теперь я не жалел, что подошёл к дриаде. До такого даже я бы не додумался.

– Кому из вас троих нужно зелье воспоминания? – дриада пыталась довести меня до мысли.

– Наверное… всем троим? – я уставился на дневник.

Поднял глаза. Да твою за ногу, опять нет её!

– Властелин погубил тот мир, и идёт в этот, – прошелестела листва, – Чекан хочет остановить его, и пожертвовал собой. А сын Чекана хочет вернуть отца и мать.

– Хочу, очень хочу.

– Реки Леты больше нет. В том мире нет высших рас, и нет магии. Спеши, Чекан, вода из источника осталась только в этом мире.

Я снова пошёл следом за голосом. То, что она обращалась ко мне, как к Чекану, меня уже не удивляло.

– Зачем рассказываешь мне всё?

– Старшая приказала.

– Приказала, приказала, приказала… – пронеслось по деревьям вокруг.

– А вороны?! Вороны Тенгу! Скажи о них.

– Гончар, ну у тебя же есть ещё и мама?

– Мама, мама, мама…

Я разбежался и чуть не воткнулся в Борю. Тот тоже таращил глаза наверх.

– Дафна, стой! Дафна!!!

Поджав губы, я посмотрел на свою группу. К нам спешил Лекарь, зажав в руках томик с поэзией. Видимо, он так увлёкся своим талантом, и только заметил, что потерял нас.

– Блин, у меня ещё куча вопросов, – раздражённо бросил я, – Старшая дриада согласилась всё рассказать…

– Братан, наверное, даже магические расы уже бесятся, что Министерство ничего не делает, – сказал Бобр.

– Дафна! – снова рявкнул я.

Даже Лекарь вздрогнул, подходя к нам.

Тут лицо дриады показалось из листвы, она прошептала:

– Тсс, человек, не бузи! Вон твой план идёт…

Я ошарашенно осмотрелся, покосился на подоспевшего Лекаря. И это он – мой план?

– Лук ит, – Блонди ткнула пальцем в другую сторону.

– О, наш Подлыч, – ощерился Бобр.

И вправду, с другой стороны сада между деревьями мелькал Тегрий Палыч.

Шахтёру явно было неуютно в саду, в этом солнечном мире зелени и цветов. Он шёл, крутя головой и одновременно вжав её в плечи. Заметив нас, наконец, Палыч заспешил, чуть не спотыкаясь о высокую траву.

И, судя по виду, наш бывший куратор был трезв, как стёклышко.

– Гончар, – он кивнул, – Плееры.

– Здрасте, – ответили мы.

– Я тут подумал… – он покрутил головой, – Кстати, вас там все разыскивают, даже ваша Сул’Мелди в ярости.

Я вспомнил, что дриада упомянула о своей магии. Неужели она так ловко сбила след? Думаю, ей ещё прилетит от Дворфича.

– Не боись, Тегрий, – хохотнул Бобр, – Просто нам прошлый куратор нравился больше, вот мы и прячемся.

Мы едва сдержались, чтобы не уставиться на Бобра. Вот те раз!

– Правда? – Тегрий аж покраснел, задрожал от нетерпения.

Видно было, что перед этим он сомневался, но теперь все сомнения исчезли.

– Гончар, я тут подумал над твоими словами. У меня ведь больше и нет надежды ни на кого… Короче, в моём тренировочном данже есть секретный лаз к гномам, – он зашептал, словно открывая мне страшную тайну.

Нам оставалось только кивать и делать вид, что вся эта задумка – только идея Тегрия Палыча.

Да, Дафна Дубыня чего-то учудила со своими дриадами, и в конце концов в саду появились и охотница Суль, и ректор Гармаш, и даже Чернецова я увидел за деревьями.

Дубыня объяснила всё недопониманием, связанным с осенним обострением у дриад. Типа, листопад и близость зимы так влияют на чувственных лесных жительниц… В общем, несколько дриад действительно посетили сад Баттонскилла, и по привычке накрыли его своей магией.