Громадная ладонь обхватила замешкавшегося гоблина, внезапно притянула ко рту, и тролль, шумно всасывая, сунул голову орущего бедняги в рот.

Гоблин дёрнулся лишь пару раз, а потом затих. Вся шумная ватага под ногами тролля, к моему удивлению, не бросилась врассыпную, а захохотала.

– Вот же лошара, на!

– Это кто был, на?!

– Рохля, на!

– Хана Рохле, на!

А тролль, закончив долгий засос, брезгливо откинул тело гоблина куда-то в ящики. Лишь на миг мелькнули пустые глазницы убитого, и я понял, что вместе с соплями у бедняги высосали и мозги.

Тут тролль закрутил головой, стал шумно чесать затылок. Скрипнуло лезвие топора, показалось из-за его спины. Я обомлел: на секире был накинут почти располовиненный гоблин. Везунчик напоролся на лезвие грудью, да так и висел, будто обезьяна, спящая на ветке дерева.

На труп бедняги почти никто не обращал внимания. Лишь один из гоблинов, отбрасывая раскиданные везде ящики, время от времени кивал в сторону топора и со смехом бурчал:

– Пусть Бурдюк убирает, на!

– Вместе с Рохлей!

– Ой, на, ну ты даёшь, на!

Шурующие гоблины выскочили из одного ряда ящиков, и перескочили в следующий. Меня отвлёк шум с другой стороны: там тоже на склад заходили гоблины.

– Здорово, на!

– Нашли, на?

– Ни хрена!

Но ещё, готов поклясться, я увидел слабое марево в воздухе. Силуэты далёких гоблинов словно искажались в какой-то линзе, и эта линза была гораздо ближе.

Долбанный Надзорщик, это мог быть только он…

Отпрянув, я сразу пополз обратно.

– Так, народ, чего делаем?

Боря с готовностью подкинул булаву на ладони:

– Я выскакиваю и валю громилу. Вы всех остальных.

Усмехнувшись, я спросил:

– А реальный план?

– Песни нету, – Толя замотал головой, – Я вообще пустой.

– Дубинку доставай, значит, – бросил я, поднимая голову.

В принципе, можно было попробовать и забраться.

– Значит, дуем наверх.

– Ну, ядрён батон, а тролля оглушить?

Я схватился за трухлявую доску ящика, потом попробовал другую. Вроде держится.

И подтолкнул Биби:

– Давай, лезь.

– Я… высоты… это…

– Ты съела мох?!

Манюрова покачала головой, и я сделал страшные глаза:

– А почему?

Ничего не ответив, рыжая сразу же схватилась за доски и стала карабкаться вверх.

Рядом со мной протиснулась Блонди, уже в человеческом обличье.

– Гончар, если я сломаю ногти, с тебя три золотых, – она зацепилась, полезла по ящикам.

Её юбка задела мне по лицу, и я фыркнул. Кому чего, а ей ногти.

И в этот момент мелькнули тени в нашем ряду, в проходе показались ушастые коренастые силуэты. Мы сразу замерли: в конце штабелей нас скрывает густая тень, сразу не разглядят.

– Видишь, на?

– Жизнь темна, как ночь черна… – вдруг ответил гоблин.

– Ты чего, на?

– Стихи, на!

Тут доска, за которую зацепилась Биби, хрустнула, и девчонка поспешно схватилась за другую. Вниз посыпалась труха, и звякнул вылетевший гвоздь.

– Это же… – даже гоблины оторопели.

– ПОШЛИ, ПОШЛИ! – я рванул Толю и Бобра к ящикам.

– Братан, а драка?

Я ткнул вверх:

– Блонди толкай!

Боря сразу вскинул голову, на покачивающуюся на фоне потолка юбку Блонди, а потом рванул по жалобно скрипнувшим доскам. Лана сверху завизжала:

– Кого толкай, куда?!

– Ща, сеструха, помогу.

Но Блонди уже сама, подталкивая головой Биби, с удвоенной скоростью полезла вверх.

Лекарь схватился за штабель напротив, тоже рванул наверх, а я стал выдёргивать между досок железки и метать в гоблинов.

– Ой, на!

– Охренел! Нах!

Через миг я тоже ухватился за ящики и полез.

План был хорош, вот только я не особо учёл, что наш вес может как-то сдвинуть штабеля. Ну, вроде железками забиты, должны были устоять.