Я посмотрела на Рэя. Расслабленное тело, вытянутые поверх простыни руки, яркий силикон медицинского браслета на левой, особенно контрастный на смуглой коже…

Острая жалось кольнула в сердце, и я строго приказала себе отмахнуться от нее – с чего бы его жалеть? Он жив, а скоро будет и здоров, и все будет хорошо, а лишняя жалость – она и впрямь, лишняя!

Я аккуратно потянула с него простынку и откинула ее в сторону. Осторожно опустилась на кровать рядом – почему-то меня не покидало ощущение, что грубое движение может причинить ему… боль, что ли?

Глупости, конечно.

Но этого человека, привыкшего быть сильным, было мучительно жалко сейчас.

За эту неподвижность. За беспомощность – даже передо мной. За отсутствие выбора.

Я приподнялась над ним на локте и легонько поцеловала в плечо.

А потом протянула руку и коснулась мужской плоти, легко провела ладошкой, размазывая по члену нагревшуюся до температуры моего тела смазку – и улыбнулась, ощутив его отклик.

И правда, что ли, сознание для этого дела не нужно…

Я обхватила ладонью его член, провела по нему сверху вниз, от головки к основанию, растирая смазку и чувствуя, как быстро наступает эрекция, как он наливается силой, как под бархатистой кожицей перекатывается горячая твердость. Смотрела, широко распахнув глаза, и, кажется, возбуждалась от зрелища собственной ладони на мужской плоти.

«Ты извращенка, Линетт Келли», – сказала я самой себе, зажмурившись, и тут же снова открыла глаза, потому что… Потому что с закрытыми глазами все это – яркое, стыдное, волнительное – ощущалось еще ярче.

Хоть смотри, хоть не смотри – а беспомощное мужское тело, полностью находящееся в моей власти, действовало головокружительно. Мурашки возбуждения пробегали снизу вверх, от увлажненной смазкой промежности к соскам. Они, ставшие обостренно чувствительными, терлись о ткань халатика, и между ног стало горячо не только от согревающего лубриканта...

Я отвернулась от арда только на минутку, отвлеклась снять забытый халат, а когда потянулась бросить его на тумбочку – сзади меня сгребли в охапку.

Я испуганно охнула, неизвестно чего ожидая, но широкая ладонь смяла мою грудь – грубовато, но приятно. Еще миг – и я оказалась на спине, а массивное тело навалилось сверху, загородив свет. Колено втиснулось между бедер, и я послушно развела ноги, а в следующее мгновение гладкая головка коснулась припухших, возбужденных половых губ, член толкнулся раз, другой, а на третий вошел в меня, скользнув легко, глубоко, сразу – до упора.

Я замерла, отпуская прочь страх грядущей боли и дискомфорта, которых так и не наступило, и смаковала этот первое проникновение – горячее, твердое… Своевременное.

Хорошо!

Расслабились рефлекторно поджатые мышцы живота, и я чуть согнула напряженно выпрямленные ноги, упираясь ступнями в постель, разводя колени шире.

Толчок!

Толчок, толчок, толчок – мерный, монотонный, как будто во мне был не возбужденный мужчина, а двигался размеренными движениями странный механизм.

Я осторожно, боясь сбить его с настроя, приподняла таз, ища наиболее приятный для себя угол проникновения. Закусила губу. Всхлипнула.

Прогнулась так, чтобы ствол его члена касался клитора, лаская скольжением. Сжала внутренние мышцы, легко подаваясь ему навстречу…

Рэй двигался, и я кусала губы. Впивалась пальцами в простыни, чувствуя, что вот-вот, еще немножечко, чуточку, и вот уже оно…

Я почти поймала свой экстаз, когда ард судорожно толкнулся и замер, ломая мой ритм. По его спине пробежала дрожь, я ощутила, как разливается во мне горячее семя и закусила кулак, чтобы не закричать или не стукнуть арда от разочарования. А Рэй обмяк и навалился на меня всей тушей – чтобы, впрочем, тут же откатиться в сторону.