Так, а это ещё что за географические новости? Я посмотрел на мутно-серую ленту водной преграды. Вроде на пути к Тризне, вольному поселению на южном берегу одноимённого озера, никаких речек мы пересекать не должны были. Не должны, да, но это только если верить той карте земель вокруг моей обители, что я частенько рассматривал у себя в кабинете. Специально ведь истребовал у брата Виталия самую подробную.

На местности же получается, что Шорстку, шириной в десяток ярдов водный поток, который полагалось оставить справа по ходу нашего движения, придётся преодолевать вброд.

Нет, ничего критического в таких обстоятельствах не вижу, глубина реки такая, что и гномы бы перешли по дну ногами, не захлебнувшись, вот только как после этого верить здешним топографам? Руки бы им поотрывал заодно с головами, честное слово.

– Тризна за тем лесом находится, – просветил меня милорд Карл, уже дважды ездивший нашим нынешним маршрутом. – Меньше трёх миль. Но вначале будет лагерь второго и третьего кавалерийских.

– Поехали тогда, – пожал плечами и помахал рукой солдатам передового дозора, остановившимся перед речкой и выжидательно на меня смотревшим. – Стой не стой, пьяным не будешь, а я уже есть хочу. Прогулка на свежем воздухе будит аппетит. Заметил? Надеюсь, маркиза нас угостит ужином.

– Да уж. Лейла и Гейла наверняка расстараются.

Мой вассал находился в прекрасном расположении духа. Герой. И врага только что громил, и встреча с любимой красавицей на носу. Что ж, я-то не против, путь радуется пока. Не знаю только, как долго продлится это счастье. С моим жизненным опытом мнится мне, что сестрёнка забавляется, не заметил в ней страсти, ни пылкой, ни вообще какой.

Едва половина отряда переправилась через Шорстку, а копыта моей кобылы только-только погрузились в прибрежную тину, как из секрета выскочили дозорные, среди которых узнал – издали, вот что значит юное зрение, прямо как у орла – того самого солдата Ивана Чайку, которому вначале восстановил глаз, а затем и спас жизнь. Да, теперь, по ходу, у меня повсюду будут встречаться должники.

Ого – подъехал, – а он уже сержант и командует дозором из десятка арбалетчиков? Ничего себе карьерист. Впрочем, не так уж часто встречающейся у обычных солдат храбростью, думаю, вполне своего повышения заслужил.

– Ваше преподобие! – Он улыбнулся до ушей, будто отца родного увидел. – Полковник Георг будет рад вас увидеть. Ему сказали, что вы сегодня должны приехать.

Георг Клинский – это тот самый полковник, с которым мы познакомились в Лисичках и провели несколько приятных, взаимно интересных бесед. Не против с ним ещё поговорить, вот только меня главнокомандующий ждёт, о чём я и сообщил сержанту Чайке.

Вижу, он расстроился, но когда получил от меня поздравление за унтер-офицерское звание и похвалу за проявленный героизм, вновь расцвёл и горделиво бросил взгляд на своих подчинённых, большинство из которых были вдвое старше его.

Всё, не сомневаюсь, этот парень за меня жизнь отдаст, случись что. Смотрит как преданная собака, мне даже неудобно немного.

Подумал, может, взять к себе на службу? А куда, кем? Решу попозже, сейчас не до этого. К тому же наш дальнейший путь встретился с преградой в виде большого табуна рассёдланных лошадей, их гнали на водопой. Пришлось отъехать под деревья, чтобы пропустить боевых коней. Немного из-за этого задержались.

Оказывается, Иван отправлял одного дозорного оповестить командира о моём прибытии, и полковник Георг встретил меня на границе своего лагеря – огромного количества шатров, палаток, шалашей, фургонов, телег, навесов из брёвен и лапника, загонов для свиней и овец, клеток с птицами, костров, столбов и перекладин коновязей, хаотически разбросанных среди рощ по лесным полянам, лужайкам и под деревьями.