Дроха мы увидели минут через семь. Он был очень похож на Хровна, только выше и худее, да мясо у этого гуля черноватого оттенка. Заметив нас, пастух поднялся с камешка и пошел навстречу.

– Гляжу, вам уже лучше, – поклонился он, остановившись в нескольких метрах.

– Дрох! Представь, это демон! Это Ильяриз! – не дав мне вставить и слова, залопотал Хровн. – Он уделал Говарда! Он прибыл, чтобы помочь нам! Чтобы помочь всем гулям!

Да уж, ничего подобного я не планировал. Однако с каким упоением рассказывают о моих подвигах, как громко трубят о моей значимости! Будет просто невежливо после всего этого утверждать обратное.

– Мне нужно вернуться на то место, где я впервые появился в вашем мире, – стоило моему проводнику заткнуться, чтоб чуть-чуть отдышаться, вставил я.

– Не волнуйся! Я позабочусь о женах и детях! – вновь завелся Хровн, наседая на собрата. – Ведь теперь-то мы точно здесь не останемся!

– Да! Нужно рассказать остальным! Остальные имеют право знать! – с готовностью закивал Дрох, удачно переварив, что перед ним стоит долгожданный демон.

Буквально за пару минут гули разделили обязанности, и Дрох побежал запрягать телегу, несколько раз извинившись передо мной, что в экипаже укатила «чертова сучка Говарда». Да уж, быстро они определились, как теперь стоит называть бывших хозяев. А спустя еще полчаса мы, покинув владения Лоусонов, уже колесили по тракту. Хровн же пообещал что отправит супругу и детей (как своих, так и сотоварища) нести «благую» весть. Сам же останется дожидаться возвращения из города «сучки Говарда» и жены Дроха.

– Теперь-то я смогу отомстить им за годы унижений! – провожая нас, кричал он и потрясал кулачками.

– Только не убивай женщину, – попросил я, облокотившись о борт телеги. – Как-никак я был их гостем.

– Слушаюсь, Господин! Эй, Дрох! Встретимся в начале Листвундского леса! Не доставляй проблем Господину!

***

За последние несколько минут Дрох в третий раз любовно погладил дуло приставленного к облучку ружья и снова уставился на дорогу. Оружие гуль с чистой совестью реквизировал у бывшего начальника. Хровн же присвоил себе револьвер. Конечно, сперва оба предлагали огнестрелы мне, но я вежливо отказался. Подобное оружие я не особо любил, хоть дядя Гена несколько раз и таскал меня на стрельбище. Мне ближе по духу луки, но они, конечно, не практичны. Да и у фермера выбор был крайне ограничен. А глядя, с каким блеском в мутных глазах Хровн и Дрох бросились разбирать стволы, мне показалось неправильным отнимать у них трофеи. Что-то подсказывает, что от этой парочки в качестве стрелков пользы будет больше, нежели от меня.

Револьверы и ружье – не единственные наши приобретения. Гули наспех скидали в телегу запасы еды, воды, теплые вещи, скрученные одеяла, деньги и украшения. Правда, брать все добро фермера подчистую я настрого запретил.

– Хватит с вас шестидесяти процентов, – решил я, назидательно подняв палец. – Считайте платой за годы рабского труда.

Естественно, никто точно не высчитывал. На глаз взяли чуть меньше двух третьих.

Сидя в телеге, поглядывал на синее небо. Подставив лицо прохладному ветру, улыбался глупой сексисткой шутке, посетившей мою голову – как хорошо, что в сборах участвовали только трое мужчин, иначе меньше, чем за тридцать минут, мы не смогли бы подготовиться к стремительному отъезду аж двух семей. А ведь и у нас за это время возникали проблемы. Например, я долго думал переодеваться или нет. Наряд из серой мешковины – признак раба. А в гардеробе Говарда было из чего выбрать.