– И на войне бывают раны, – не совсем понятно ответил парень.

– Может чайку, ваше благородие? У меня тут как раз самовар зашкворчал.

– В другой раз. Ты говорил, сестра твоя работает при библиотечном архиве.

– Верно, барин. А вам что-то треба почитать?

– Устав училища. Только полный, не ту хилую брошюрку, какую обычно выдают новичкам. Да, и еще: нужны вот эти книги по накладоплетению и построению вэй-схем.
Надо признаться, чтобы изучить поводок изнутри, ему не хватало узкоспециализированных знаний.

– Все сделаю, будьте покойны, – забрав записку с названиями книг, ответил Осип Потапович. – Принесет она. Где вас найти ваше благородие, чтобы отдать?

– Я сам зайду. Ладно, бывай, старик.

И он скрылся из глаз, так же тихо, как и появился.

Шагая по дорожке сквера Вем дернулся от внезапного шипения в голове.

«Если бы ты отдал мне всю душу, тот, кто тебя подрал, был бы уже мертв!», – демон решил его и днем уморить. – Соглаш-шайся на слияние, и все недруги падут прахом! Да что там, весь ваш мир будет у наш-ших ног! Мы вместе покорим Хорн!».

«Замолкни. Голова без тебя раскалывается».

13. 12. Наблюдатель и предложение

После смены Илья Мостовцев нашел ее в дракушне:

– Так и знал, что застану тебя здесь. Все нормально?

– Да. Горуша еще волнуется, но уже не так, как прежде.

Командир без разговоров забрал у нее плетеную летнюю сумочку и понес. Вместе выбрали длинный путь домой – прогулку по мосту над пропастью. Илья рассказал, чем был примечателен облет приграничья. Полина любила слушать, что вэйскадровцы обозревали с высоты драконьего полета. Вот сегодня нарушителей не застали, зато стадо кочующих зубров шествовало в долине меж хребтов.

Обнявшись, пара остановилась посреди моста и как обычно залюбовалась видом. На закате диск солнца веером распустил лучи, разливая огненное золото по горным склонам, как топленое масло. Зеркальный залив полоскал в своих водах желто-лиловые подушки-облака. Парень ее поцеловал. И Поля наблюдала, как Илья закрывает глаза во время поцелуя. Это так мило и трогательно. Полина сама зажмурилась, настраиваясь, но вместо наслаждения почувствовала, как в ее заслон застучались чужие эмоции. Нет, ну когда она сможет нормально провести время со своим любимым? Кто ответит?

Кто-то не справлялся со своей завистью, и направлена она была на Илью. Полина прищурилась и поискала взглядом источник, и заметила лишака, вольготно лежащего на ветви кряжистого дуба с кипой каких-то книг в руках. Опять он. А кто же еще так запросто пробивает ее защиту?

Поля поняла, что ничего не выйдет с таким-то фоном, и отстранилась от Ильи. Раздраженно поправила сбившиеся от ветра волосы. И следом за завистью пришло яркое восхищение напополам с влечением. Вектор уже конечно указывал не на командира. Надо ли говорить, что ее щеки снова заалели маками. Однако поток восхищения притушила легкая брезгливость и недоверчивость.

«Подумаешь, профессия моя тебе не по нраву, – фыркнула мысленно Поля. – Я тебя тоже недолюбливаю».

– Что с тобой? Ты будто огорчена, – обеспокоился Илья.

Нет, это надо прекращать. Сегодня же она займется медитацией и усилением заслона. Это, в конце концов, выводит из равновесия. О каком благородстве этого человека она размышляла? Он без зазрения совести позволяет себе подглядывать за чужими отношениями.

– Пойдем отсюда, мы здесь как на ладони, – попросила Поля.

Вэйскадровец оглянулся, никого не увидел, но последовал за девушкой.

На душу Полины легло смятение, почему она не поделилась с Ильей, не сказала о соглядатае на дереве? Возможно, чтобы его не беспокоить. Да, именно поэтому.