- А что за зацепка? - невольно подалась в сторону Марка, чтобы ни слова не пропустить, чтобы следить за его мимикой и иметь возможность по ней делать выводы, как он оценивает Гришины шансы. Что-то похожее на улыбку мелькнуло на разбитом лице Марка. Да ну, какие ж тут улыбки - показалось, наверное!

   - Мы выяснили, что его отец, родной, настоящий, получил смягчение приговора - живет в поселке, рядом с той зоной, где пять лет сидел. За примерное поведение поселение получил. Представь, человек живет рядом с зоной, еженедельно, а то и чаще, отмечается, работает. Но при этом может относительно свободно передвигаться в рамках населенного пункта, общаться с вольными людьми и даже разрешено к таким поселенцам семьям перебираться. Не все, правда, на такое решаются... Но вдруг по просьбе Мерцалова к нему сына какой-нибудь хороший товарищ везет? Это предположение, конечно, оно зыбко и тут все проверить нужно, но все-таки... вероятность такая быть может.

   - Но ведь если отец Гриши сидит в тюрьме уже пять лет, то получается, мальчик его помнить ну никак не может! Через пол-страны ехать с чужим дядькой к совершенно незнакомому отцу! Неужели он мог на такое решиться... - я даже представить не сумела подобное. 

    - Дети - они бесшабашные, бесстрашные... А если предположить, что ему с матерью плохо жилось, то... сама подумай! Ты, как раз, и можешь подсказать нам, какие отношения у пацана с матерью были!

    - Да-а, отношения были не очень. Он ее, как огня, боялся. Она совершенно мальчику внимания не уделяла. Он - сам по себе, она личную жизнь устраивает... Ой, конечно, я не знаю, так ли на самом деле, - мне вдруг стало стыдно - какое право я имела судить эту женщину! Разве я знаю то, о чем говорю, наверняка? Это - предположения всего лишь! Догадки! А сплетни разводить, по меньшей мере, некрасиво! Но ведь с другой стороны, Анна Мерцалова не позволяет, как положено, Гришу искать! А вдруг его украл какой-нибудь маньяк? Вдруг ребенка мучают в подвале каком-нибудь? Вдруг... его насилуют сейчас? 

    - Кать, ты чего? Что с тобой?

    Словно издалека до меня донесся голос Марка. Я видела, как он садится на кровати, видела обеспокоенное лицо и слышала какие-то успокаивающие фразы, обращенные ко мне, но перед глазами мелькали картинки моего прошлого, того самого, о котором я столько лет пыталась забыть! И я не понимала, то ли мальчика представляю в роли главной жертвы, то ли снова вижу себя саму со стороны - униженную, избитую, превращенную в куклу, в игрушку для удовлетворения чьей-то похоти, чьих-то извращенных сексуальных фантазий! 

     И я уже не слышала, как из моего горла рвался полустон-полукрик - дикое, страшное: "А-а-а!" Я не видела, как подкосились ноги, когда попыталась подняться со стула и бежать, бежать, куда глаза глядят - не от кого-то, не от чего-то - от себя, от кошмаров, живущих в моей голове! И не смогла - перед глазами потемнело и я бы, обязательно, рухнула на пол, если бы не Марк...

25. 25 глава. Катя

     - Сделайте хоть что-нибудь! Вот эта ватка - всё, на что вы способны? 

    - Что вы предлагаете?

    - Укол там, капельницу какую-нибудь... таблетку, в конце-то концов!

    - Ну, какой укол, Марк Анатольевич, какой? Не нужно так паниковать! У девушки просто обморок... Сейчас нашатырь понюхает и очнется!

    - Ты, Машенька, позвала бы дядю-доктора сюда! Сама-то, наверное, вчера только школу закончила? 

    Органы чувств начинали работать как-то неравномерно. И сначала, почему-то включился именно слух - я начала понимать слова и различать голоса. Марк разговаривал с молоденькой девушкой, наверное, медсестрой. Которая при этом отвечала ему ласково и даже, кажется, немного кокетничала.