Ворт, естественно, мне высказал свое «фе» по поводу «моего длинного языка, который опережает ум!» Больше всего мне понравилась его фраза:

– Раст, запомни, твой язык – это ступеньки, по которым в твой дом приходит беда!

– Ух, ты! – восхитился я велеречивостью приятеля. – Откуда взял?

– Да-а, – как-то засмущался он, – от отца как-то раз услышал, ну, и запомнил. А что, звучит прикольно! – и он посмотрел на меня.

– Угу! – подтвердил я, показав ему оттопыренный большой палец. – Я тоже попробую запомнить… но, если забуду, то у тебя спрошу, ладно?

– Ага! – польщенный Ворт согласно кивнул.

На этом его осуждение моих неосторожных слов закончилось, а я поставил себе заметочку, что любое слово, сказанное мной, может обернуться большим ай-яй-яй, причем, для меня же! А потому, все, что я говорю должно быть обдуманно самым тщательным образом.

Для этого, перво-наперво, нужно покончить с привычкой быстро отвечать на поставленный вопрос, даже если я знаю ответ! Есть смысл подумать, а вдруг ответов больше, чем один? Никто ведь не требует моментально что-то отвечать, это только моя инициатива! Ну, а дальше… дальше посмотрим, может, еще чего изменить придется.

В конце третьей недели осады я обратил внимание, что учебных предметов у нас стало меньше, хотя арифметика, вроде как, не уменьшилась, в отличие от других, время которых теперь заняла физическая подготовка и упражнения, развивающие различные боевые навыки.

Кстати, Эрнандо вообще прекратил тренировать нас с тяжелой шпагой, кратко ответив на мой вопрос: «Почему?»

– Сейчас не пригодится, поэтому не ко времени. Займемся позже.

И продолжал гонять нас с Вортом на улучшение работы с мечом.

Должен признаться, довольно успешно – Ворт сильно улучшил свое мастерство и уже бывали дни, когда он умудрялся выиграть у учителя пять поединков из десяти. Правда, пока больше пяти выиграть у него никак не получалось.

Я тоже явно вырос в своем мастерстве владением мечом и теперь пять на пять побед из десяти поединков – это был мой худший результат, когда я, задрав нос от гордости от своей крутости, решил попробовать придумать какие-нибудь новые, неожиданные для учителя связки. За что тут же и был наказан, проиграв четыре схватки из пяти подряд! Учитель удивленно задирал брови, округлял в изумлении глаза, сокрушенно качал головой, но безжалостно «колол и рубил» мою, к тому времени уже совсем беззащитную тушку. И только когда я, плюнув, бросил страдать всякой фигней, с большим трудом мне удалось свести общий счет поединков к ничьей!

Но ведь, удалось! М-да! После этого боя учитель задал мне конкретный вопрос «А, что, собственно, это было такое, в моем исполнении?» И когда я ему ответил, что просто хотел попробовать придумать какие-нибудь новые приемчики, просто расхохотался и сказал:

– Никто не занимается творчеством во время боя! В это время у всех задача – выжить. Выжить, а не выпендриваться, показывая свою крутость. Уяснил?!

Я кивнул. Ну, что же, это тоже урок, и я его обязательно запомню, тем более, что он абсолютно прав – бой не место для опробования чего-либо!

Во-от…

Ну, чего еще случилось за этот месяц, что длится осада? Штурмов, почему-то больше не было…

Ха! Кстати, я все-таки прочитал книгу, которую рекомендовал мне барон. «Проглотил» ее за три вечера, не считая первый. Кстати, первую главу вполне мог и не читать – там автор распинается в любви к своему султану и еще, наверное, полутору десятку каких-то совсем незнакомых мне мужчин с абсолютно непроизносимыми нормальными людьми именами.