Оказывается, это был первый нормальный сон за время моего прибывания в этом мире. Вряд ли таковым можно считать полудрему в кабинете у графа Сугана, когда тот изливал мне свою душу.
- Ну наконец то, - раздался в моей голове чужой голос. Шок от присутствия в собственной голове кого-то постороннего мгновенно прошел, как только я вспомнил, что моя голова и не моя вовсе. Нетрудно было догадаться, что со мной решил пообщаться сам Барон Сван.
- А я уже думал что вы там, в своем мире, спите по два-три часа в месяц. Ну типа ленивцев, только наоборот. А без крепкого здорового сна общение с тобой несколько затруднительно. Я не стал уточнять, что в нашем мире ленивцы бодрствуют все же чаще, чем три часа в месяц. И вообще счел за лучшее помолчать. Все-таки до сих пор в моей башке со мной еще никто не разговаривал.
-Значит так, Андрюша, - продолжил мой собеседник. - Я более менее понимаю, кто ты такой и зачем ты тут. Более того, постараюсь тебе помочь, поскольку считаю, что без сердца Мира - это я так называю артефакт за которым ты охотишься, всем будет лучше. И если находятся долбодятлы, которые готовы тащить в свою вселенную всякую дрянь, то флаг им в руки. Нам здесь и без этой гадости проблем хватает. И вот еще что. У меня на герцога есть определенные планы. Не то чтобы грандиозные, но все же. Так что давай попытаемся оставит его неповрежденным. На этом пока все, вопросы потом. А сейчас просыпайся.
Мы почти приехали. Копыта лошадей звонко цокали по булыжной мостовой, а из окна кареты можно было увидеть вывеску трактира: «Три толстяка» Несмотря на то, что на картинке удавалось различить только одну фигуру. Вывеску до сих пор не починили, после того как я с приятелями третьего дня после грандиозной пьянки использовали ее в качестве мишени, чтобы опробовать новый пистоль. Пистоль оказался так себе и я его тут же без сожаления проиграл своим приятелям — карточным шулерам
- И приснится же такое, однозначно, полная чепуха, - решительно попытался убедить я сам себя в иллюзорности разговора с Бароном Сваном.
- Ага, как же. Ты на самом деле считаешь, что тебе все это приснилось, — возразил мне внутренний голос. Кого ты пытаешься обмануть?
Появление еще одного собеседника у меня в голове, пусть и в виде собственного внутреннего голоса, окончательно меня доконало и я впал в состояние философской отрешенности. Пусть себе болтают что хотят.
Суматоха безумного дня, посвященного истерикам моей невесты, многочисленным примеркам и переодеваниям, связанными с выбором для меня приличной одежды, ожидание в очереди из длинной вереницы экипажей, прибывших на бал к герцогу, наконец, окончились, и мы с Лаурой стоим на входе в большой зал, наполненный сотнями гостей. Церемониймейстер громко объявляет наши имена.
- Барон Андре Сван со своей невестой графиней Лаурой Суган. Похоже, интрига предстоящего бала, связанная с передачей руки и сердца Лауры в лапы братьев Оушей была известна подавляющему числу присутствующих.Поэтому та гробовая тишина, которая установилась в зале после нашего представления, была не удивительна.
Ситуация напомнила мне первую встречу с Падишахом. При этом воспоминания оказались столь яркими и сильными, что я на минуту выпал из реальности, замерев на входе в зал. Этой минуты оказалось достаточно, чтобы в голове пробежала вся цепочка событий двадцатилетней давности. Тогда тоже установилась гробовая тишина стоило мне в сопровождении двух нукеров войти в зал.
Красочное, прекрасно срежиссированное и блестяще исполненное действие. Распахивается трехметровая бронзовая дверь, охраняемая двумя копейщиками стражами и открывается вид на огромный зал в дальнем конце которого расположен невысокий подиум, устланный коврами. На подиуме в самом центре сидит на подушках сам Падишах, скрестив ноги по-восточному. Вряд ли у кого-то еще в тюрбане мог оказаться изумруд такого размера. Впрочем, изумруд, пиалу в руках и дымящий кальян я детально разглядел только через некоторое время, оказавшись поближе. А пока только сидящая фигура, стоящие по бокам ближайшие советники, два десятка стражников в трех метрах за спиной у Падишаха, выстроившиеся в ряд от одной стены зала до другой.